Вилла в Лозанне. Владимир Александров

не всех – сохранили пока Зигфрида в Лозанне и кое-кого из информаторов в Берлине. Но работают они, разумеется, под присмотром гестапо. Тогда все объясняется, нет никаких загадок… Полный провал.

      Петр Федорович взглянул на Самохина. Генерал-полковник сидел, прикрыв веками глаза. Казалось, он дремал. Но Анфилов знал, что эта странная поза указывает не на расслабленность, а, наоборот, на то, что Самохин в крайней сосредоточенности. Так, отключившись внешне, ему, очевидно, легче собраться с мыслями.

      Самохин всегда находился в более сложном положении, чем другие. То, над чем его подчиненные имели возможность работать дни и недели, он обязан’ был обдумать в короткий срок и дать указания. И чем важнее дело, тем ответственнее принимаемое по нему решение и, следовательно, тем труднее оно давалось начальнику.

      Петр Федорович видел, что опасность, если не гибель, нависшая над лучшими информаторами, взволновала генерала. Только огромная выдержка позволяла Самохину выглядеть спокойным. Он стойко переносил неудачи, сослуживцы считали его человеком бесстрашным и на редкость упорным. Когда случались срывы в работе, он говорил своим обычным тихим голосом: «Ничего. Проведем операцию по-иному… Думайте, фантазируйте! Только не изобретайте велосипед».

      Самообладание не изменило Самохину. Когда он заговорил, лицо его было бесстрастно, только голос стал еще тише:

      – Давайте, Петр Федорович, будем верить только фактам и анализу. В чем мы уверены? – Генерал-полковник поднялся и пошел по кабинету своим особенным, мягким, словно бы замедленным шагом. – Мы уверены в том, что в группе произошел серьезный срыв, вероятно, провал. Кто-то пытается нас водить за нос, ведет игру. Вместо ценной информации, как было раньше, нам подсовывают второстепенный, малозначительный материал, иногда даже липу. Кто этим занимается – германская контрразведка или секретные службы третьих стран, чего исключать нельзя, – нам неизвестно.

      Какими фактами мы еще располагаем? Их очень мало. Мы знаем только, что в целом швейцарская группа Зигфрида действует, но какое-то ее звено взято под контроль теми, кто заинтересован дезинформировать нас. Верно?

      – Совершенно верно, товарищ генерал.

      – Безусловно, пользоваться информацией этой группы нельзя. Надо разобраться, что же там произошло. У нас есть два пути: либо законсервировать группу, пока не разберемся, либо включиться в игру, дабы обмануть противника и выиграть время для проверки. В данной сложной ситуации я предпочел бы второй путь. Вы, Петр Федорович, очевидно, такого же мнения?

      – Конечно, Константин Иванович. Консервация группы встревожит дезинформаторов. А игра даст нам преимущества.

      Самохин сел в кресло, хмурясь, сказал медленно:

      – Да-а, консервация их встревожит… Значит, решено: ведем радиоигру через Зигфрида до тех пор, пока не закончим проверку. Какие у вас предложения по этой операции? – Опустив руки на подлокотники, Самохин выпрямился