Колесо Фортуны выпадает дважды. Ана Жен

подняла взгляд на невысокую стройную даму, украшений на которой было больше, чем во всех моих шкатулках.

      – Не огорчайтесь, дорогая, все мы впервые попадаем в свет и страшно здесь теряемся.

      Снисходительный тон женщины, имя которой я прослушала, мне совершенно не понравился. Едва ли я и в самом деле поняла, что именно она сказала, отчего-то всякий считал себя право имеющим меня экзаменовать на знание русского языка. Но я уж точно не была окончательной дурой и по контексту или обстановочке вокруг догадывалась, что именно от меня хотят. Вот, к примеру, нынче мы приехали на благотворительный прием, чтобы я успела познакомиться с еще большим числом петербургской знати. От такого количества показов я начала ощущать себя каким-то выставочным образцом.

      Очевидно, мне говорили что-то относительно этого приема, к тому же, я страшно сегодня рассеяна. Предположив, что мне указали именно на потерянность, я улыбнулась, переведя взгляд на Владимира, и, словно не ощущала никакого смятения, медленно заговорила:

      – Не думай… те, что я совсем не понимаю, что вокруг. Моя добрая учитель была хороша в русской культуре. К тому же, я бываю в больших домах с… да, с шестнадцати лет…

      Да, с Владимиром наедине говорить было проще. Как бы я ни хотела казаться сильной и отважной, мне было ужасно волнительно.

      – Вы чудесно говорите на русском, – вновь этот неприятный тон женщины, имя которой вылетело из моей головушки также просто, как и все нужные слова. – Но предложу продолжить на французском, вы ведь говорите?

      Я подавила желание фыркнуть или закатить глаза. Говорю ли я на французском? Будет вам всем известно, что на языке моей матери я говорю даже лучше, чем на родном английском! Хотя, является ли английский мне родным, если с самого рождения я жила в Париже? И вновь я улетела в какие-то свои размышления. Бедный Владимир! Он окончательно разочаруется во мне. Как невеста, я должна быть его фасадом. А я, хоть никогда и не отличалась красотой, но всегда была остроумна и сообразительна, а теперь? Как говорится, ни фигуры, ни мозгов…

      Закончив беседу с той неприятной женщиной, я наконец отошла в тень ниши. Страшно, если во всей империи местечко мне найдется только в темном углу. Владимир отправился за напитками, оставив меня в полном одиночестве. Я прикрыла глаза, но быстро об этом пожалела: показалось, что рядом со мной кто-то есть. Чья-то фигура. Темная. Как в кошмаре. Почудилось, что вот-вот она начнет шептать мое имя. Главное не оборачиваться. Не оборачиваться…

      – Сдается мне Александра Дмитриевна из вас все желание бывать в нашем обществе высосала? – немного грубый женский голос.

      Я открыла глаза и обернулась. Высокая, плечистая женщина с рыжими седеющими волосами.

      – Мы с вами одной породы, мисс Грей: обе рыжие. А рыжим, как еще со средних веков повелось, держаться вместе следует! – она заливисто расхохоталась.

      Именно что расхохоталась, а не миленько захихикала. Хотя, едва ли такой взрослой женщине к лицу хихикать. И смех у нее был искренним и задорным, так не смеются на приемах.

      – Я