Путь к себе: 6 уютных книг от Ольги Савельевой. Ольга Савельева

засунуть в сугроб в резиновых холодных сапогах без шерстяных носков! Он отморозит ноги!

      – Да? Ты, мам, тогда не мелочись. Расскажи, как его положат в больницу с гангреной, – ерничаю я. Да, я тоже не железная, а очень даже тряпичная и раздраженная, если довести.

      Я хочу быстрее одеть сына и выйти на улицу, потому что находиться в ауре маминого недовольства, которое я ощущаю физически, невыносимо. Я его почти вижу. Как смог. Как дым от сигарет.

      Мама курит. И я. Пассивно курю. Я просила маму бросить курить к рождению внука. Она обещала, но не бросила. Теперь мы с сыном вдвоем пассивно курим мамины сигареты.

      Я натягиваю сыну теплые колготки, спортивный костюмчик, непромокаемый комбезик и – вуаля! – новые сапоги!

      – Ну как тебе, не жмут? – спрашиваю я довольного сына, разглядывающего картинки на сапожках.

      – Нет! – сын довольный, прыгает в сапогах, чтобы показать мне, как ему не жмет.

      – Не прыгай, Дась, пожалуйста. Пока мы гостим у бабушки, на ее территории, надо соблюдать ее правила. Сейчас вот выйдем на улицу – и там напрыгаемся от души!

      Дася доверчиво устраивает свою ладошку в моей руке, и мы весело идем на улицу.

      По пути мы едем на лифте, и я объясняю сыну, что в лифте прыгать нельзя.

      – Это тоже бабина телитолия? – уточняет сын.

      – Не совсем. Это общая территория. Но есть места, где нельзя прыгать, потому что это опасно. Например, лифт. Лифт возит людей, а сам он висит на тросе, и если люди будут прыгать, то трос оборвется, и лифт может упасть. Поэтому прыгать небезопасно.

      – А у бабы почему низя плыгать? Что у бабы оболвется?

      – У бабы нервы оборвутся, – бормочу я, а вслух говорю. – Дась, давай так. Будем считать, что прыгать у бабы в квартире тоже небезопасно, потому что наш пол – это потолок для тех, кто живет ниже. И если мы с тобой будем скакать, как слоны, он провалится, и мы упадем к соседям снизу.

      – Так под нами ж Петька зивет. У него зе лего есть. И самоётик! Очень хоёшо, если пловалимся.

      – Это очень плохо, Дась. Потому что очень больно. Лететь-то целый этаж. Будет больно, как тогда, когда ты с качелек упал.

      Дася поджал губки. Он вспомнил то легендарное падение и потер лоб, на котором целых две недели сиял фиолетовым цветом огромный фонарь.

      – Я не буду плыгать у бабы. Это опасно.

      И бойно.

      – Вот и правильно.

      Тем временем мы подошли к детской площадке. На ней было по-весеннему грязновато. Ни с горки покататься, ни на лестнице полазить. Под качелями был целый бассейн грязной подтаявшей жижи.

      Дася остановился в недоумении.

      – Мам, а что зе делать-то? Мозно я плосто по лужам побегаю?

      – Конечно! Я для этого и купила тебе новые сапоги!

      – Ула! – закричал сын и стал скакать по лужам. Каждый его прыжок создавал салюты брызг, которые приводили сына в восторг.

      Мимо шла женщина лет пятидесяти. Она была в забавной зелено-коричневой шляпе и таком же болотном пальто. Очень похожа на Рину Зеленую в роли Тортилы, только потолще и помоложе.

      – Мальчик! Что ты творишь! Ты же