Не вся трава зеленая. Эрл Стенли Гарднер

Не могу вас порадовать. Ваша машинка в том еще состоянии. Ее нужно почистить, смазать, отрегулировать.

      – Это давно надо было сделать, но я все откладывала. Когда нет постоянной работы, на статьях и тому подобном много не заработаешь. Я не могу без машинки, но у меня не так много денег, чтобы купить новую. Некоторые гонорары, которые я получаю за рассказы, составляют меньше пяти долларов… знаете, в этих дешевых журналах…

      – Приходится туго, – согласился я. – Возможно, если ваши рукописи будут выглядеть более… скажем, более солидно, вы сможете больше заработать.

      – Я как раз это и имею в виду. Вот почему мне хотелось бы узнать, сколько вы окончательно хотели бы получить. Я ведь не могу жить, чтобы совсем не есть, и через две недели надо еще вносить плату за квартиру.

      – Я не могу назначить иную сумму…

      – Может быть, вы все-таки согласитесь получить сейчас пятнадцать долларов, а через две недели остальные двадцать?.. У меня приняли рассказ. Двадцать долларов я получу наверняка.

      – Извините, – сказал я, – но для меня это неприемлемо. К кому еще в этом доме вы посоветовали бы мне обратиться?

      – Ни к кому, – ответила она. – На этом этаже всего четыре квартиры. Четвертую снимает какая-то дама, занимающаяся бизнесом. Она рано уходит на работу. А о людях, которые живут этажом выше, я вообще ничего не знаю.

      Я положил свою пишущую машинку в кейс.

      – Мне очень жаль, – выразил я сожаление. – Попробую спросить в соседнем доме. Вы там никого не знаете?

      Она покачала головой.

      – Мы не общаемся с соседями. У каждого свои знакомые, вот и все. Но мне бы, конечно, хотелось иметь эту машинку…

      – Жаль, что я не могу позволить себе продать ее на ваших условиях, но мне тоже нужно думать о своем существовании.

      – Вы пишете?

      – Время от времени.

      – Вы выглядите состоятельным. Производите впечатление человека, которому не составляет труда продать свои произведения.

      – Неужели я кажусь именно таким?

      – Да, в вас есть какое-то высокомерие, видимо, от самоуверенности. Вам наплевать на нас, писателей, живущих на случайные заработки. Мы осознаем всю тщетность наших усилий и постепенно погружаемся в пучину разочарований. Пока я наблюдала это у других, но, похоже, подобный финал ждет и меня.

      – А знаете, что я сделаю? – обратился я к ней. – Вы славная, и я готов рискнуть. Ладно, давайте пятнадцать долларов, и машинка ваша, а я приду за остальными через две недели.

      – Неужели вы пойдете на это? – спросила она, и ее лицо посветлело.

      Я кивнул.

      – Как чудесно! Мне в последнее время не раз приходило в голову, что мои работы выглядят, как бы это сказать… не очень профессионально оформленными.

      – Новая лента отнюдь не пошла бы во вред вашей машинке.

      – Новые ленты денег стоят, – сказала она, – а деньги не растут на деревьях.

      Она прошла в чуланчик и, пошарив там, вернулась с двумя пятидолларовыми и пятью однодолларовыми бумажками.

      Я отдал ей свою пишущую машинку, ее положил в кейс и сказал:

      – Помните, я вернусь через две