ЧОП «ЗАРЯ». Книга вторая. Евгений Александрович Гарцевич

к разрыву и боком к нам, рычали и кидались на одно из деревьев. Причем явно пытались достать кого-то наверху.

      Я зарядил в оба ствола обычную дробь, выбрал дерево, перед которым было свободное пространство на тот случай, если волки рванут на меня, прицелился и выстрелил в скопление серых тел.

      Рычание моментально сменилось визгом, волки заметались и бросились врассыпную, оставив одного истекающего кровью подранка. Я выстрелил второй раз в мелькнувший за деревьями хвост и перезарядил ружье.

      – Не гони только, – крикнул Захар, – я чувствую, что там что-то еще есть.

      Я оглянулся, прислушиваясь к ощущениям. Ничего толком не заметил, но на всякий случай вынул обычные патроны и зарядил зажигательные.

      К поляне мы подходили медленно, останавливаясь за каждым деревом и приглядывая за спинами друг друга. Слышали голос – кто-то сперва жалобно просил о помощи, потом перешел на истерику.

      – Помогите! Кто здесь? Скорее, эта тварь пожирает меня, спасите! Я заплачу, только скорее!

      – Ты кто? – крикнул Захар, держа на прицеле дерево, из-за которого доносился голос, и махнул мне рукой, мол, обходи.

      – Я Степка Колькич, купец… – тут послышался хрип, будто кто-то сдавливает мужику горло. – Шкорее…

      Я выскочил на поляну, держа перед собой ружье, и чуть не пальнул от неожиданности. К такому меня этот мир еще не готовил.

      На толстом дубе, примерно на двухметровой высоте, висел человек. Не совсем висел, а, скорее, растянулся на стволе, распластанный и вмурованный под кору. Несмотря на грубую корку, легко считывались все изгибы тела и даже элементы одежды. Свободным оставалось только лицо, но кора разрасталась и медленно, но верно, тянулась по шее, стараясь покрыть всего человека. Еще чуть-чуть – и дышать он уже не сможет.

      Я оглянулся на остальные деревья и заметил еще два нароста в человеческий размер, причем ближайший ко мне был недокомплект – видать, тот самый бедолага, потерявший руку.

      А еще в корнях одного из деревьев я увидел раскуроченную нору с маленькими, разорванными в клочья меховыми тушками. Некогда белые и пушистые, с красивым мехом зверьки сейчас выглядели так, будто их в блендере нашинковали. Один мертвый комочек был покрупнее, остальные совсем еще крохотули, в ладошку поместиться смогли бы.

      Мать до последнего защищала потомство, ее оскаленная мордочка вся была измазана в зеленой крови селенопсов. Эх, не повезло, что разрыв прямо с норой открылся!

      – Хр-р, помохи, х-р, – прохрипел Степка, или как там его звали, и я смог оторваться от мертвых зверьков.

      Что-то было не так. Над пушистыми трупиками кружило серое марево, будто души зверьков еще не покинули тело, а только-только вырвались наружу и еще не поняли, что произошло и что делать дальше.

      Я бросился к разрыву, на ходу доставая зажигалку. И опять залип, глядя на вспыхнувшее пламя. Горело красиво, гипнотически красиво переливались радужные цвета, стали появляться и лопаться иллюзорные нити, шедшие к деревьям. И еще одна волна