Горький мир Джима. Алексей Лавров

и ушёл на пост. Джим сел рядом с папой на переднее сиденье внедорожника, рулил, конечно, Пауль. Он отъехал от участка и проворчал:

      – Вот тебя угораздило!

      – Они первые начали, – буркнул Джим.

      – Ты мог обойтись без переломов?! – воскликнул Пауль.

      – Бил, как умею, – пожал плечами Джим. – Я просто устранял угрозу.

      – Ну, не целил бы хотя бы в головы! – возразил отец.

      – В корпус, что ли? – уточнил малой серьёзно. – Но я же не хотел их убивать!

      – Да уж, – вздохнул Пауль. – Похоже, что это судьба. С судимостью тебя не возьмут на работу в солидную фирму. Тебе придётся остаться на Ровенте навсегда.

      – Я и не собирался улетать от Георга! – проговорил Джим.

      Папа хмыкнул, помотал головой, но ничего не сказал. До дома доехали в молчании. Отец высадил Джима, а сам поехал опять на службу. Джим печально поплёлся домой, думая про себя:

      «Похоже, в школу я больше не пойду. Заметит Алиса или ей всё равно»?

      Он грустно вздохнул, жалея себя, и отправился в мастерскую. Надо же чем-то себя занять, и надо постараться побольше сделать, а то его посадят, так папка останется совсем один.

      Джим проводил в мастерской время по максимуму и не заметил, как прошли два дня. Вечером за ужином папа Пауль сказал ему:

      – Суд завтра в десять, – он смущённо добавил. – Я должен это сказать, постарайся выспаться. Я поеду с тобой, парень, не надо нервничать.

      – Да, папа, – ответил Джим.

      Он честно не понимал, чего такого совершил, потому и бессонницей от нервов не мучился, выспался нормально. После утренних процедур завтрак, до полдесятого работал в мастерской с отцом, ему дали на службе отгул.

      Пауль велел Джиму заканчивать. Они завершили дела в мастерской и направились к внедорожнику. Папа оставлял его во дворе, в ангар не загонял, потому просто сразу сели и поехали.

      Пауль вёл машину сдержанно пристойно, а то не хватало только нарушать правила по дороге в суд. Здание районного суда располагалось на значительном удалении, ехали минут двадцать.

      По пути молчали, говорить никому не хотелось. Только когда встали уже, папа сказал Джиму:

      – Не бойся, всё будет хорошо.

      Джим кивнул и вышел из машины. Вдвоём они прошли в здание и представились дежурному в полувоенной форме в фойе. Тот их отметил и назвал номер кабинета, где будет слушаться дело Джима.

      Пришлось подниматься на второй этаж, и на лестнице Джим папе сказал:

      – Странная какая у него форма.

      – Приставы, – ответил Пауль. – Они охраняют тут всё.

      Джим запомнил новое для него слово, оставив зарубку на будущее разобраться с этим понятием подробнее. Они подошли к нужным дверям, Пауль сразу потянул за ручку и, пропустив вперёд Джима, зашёл в кабинет.

      Рослый парень в такой же форме, что и на парне у входа, весело проговорил:

      – Привет! А вы, наверное, подсудимый с папой?

      – Да, Джим и Пауль Горькие, – сказал отец Джима.

      – Тогда, Джим, присаживайся вон на ту скамейку, – распорядился пристав, указав ладонью на открытую