Власть тьмы, или «Коготок увяз, всей птичке пропасть». Лев Толстой

в пяти действиях

      А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.

      Если же правый глаз соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну.

Мф. V, 28, 29

      Действие первое

Лица первого действия

      Петр – мужик богатый, 42-х лет, женат 2-м браком, болезненный.

      Анисья – его жена, 32-х лет, щеголиха.

      Акулина – дочь Петра от первого брака, 16-ти лет, крепка на ухо, дурковатая.

      Анютка – вторая дочь, 10-ти лет.

      Никита – их работник, 25-ти лет, щеголь.

      Аким – отец Никиты, 50-ти лет, мужик невзрачный, богобоязненный.

      Матрена – его жена, 50-ти лет.

      Марина – девка-сирота, 22-х лет.

      Действие происходит осенью в большом селе. Сцена представляет просторную избу Петра. Петр сидит на лавке, чинит хомут, Анисья и Акулина прядут.

      Явление первое

      Петр, Анисья и Акулина. Последние поют в два голоса.

      Петр (выглядывает из окна). Опять лошади ушли. Того и гляди, жеребенка убьют. Микита, а Микита! Оглох! (Прислушивается. На баб:) Будет вам, не слыхать ничего.

      Голос Никиты (с надворья). Чего?

      Петр. Лошадей загони.

      Голос Никиты. Загоню, дай срок.

      Петр (качая головой). Уж эти работники! Был бы здоров, ни в жисть бы не стал держать. Один грех с ними... (Встает и опять садится.) Микит!.. Не докличешься. Подите, что ль, кто из вас. Акуль, поди загони.

      Акулина. Лошадей-то?

      Петр. А то чего ж?

      Акулина. Сейчас. (Уходит.)

      Явление второе

      Петр и Анисья.

      Петр. Да и лодырь малый, нехозяйственный. Коли повернется, коли что.

      Анисья. Сам-то ты больно шустер, с печи да на лавку. Только с людей взыскивать.

      Петр. С вас не взыскивать, так в год дома не найдешь. Эх, народ!

      Анисья. Десять делов в руки сунешь, да и ругаешься. На печи лежа приказывать легко.

      Петр (вздыхая). Эх, кабы не хворь эта привязалась, и дня бы не стал держать.

      За сценой голос Акулины: «Псе, псе, псе...» Слышно, жеребенок ржет, и лошади вбегают в ворота. Ворота скрипят.

      Бахарить – вот это его дело. Право, не стал бы держать.

      Анисья (передразнивая). Не стану держать. Ты бы сам поворочал, тогда бы говорил.

      Явление третье

      Те же и Акулина.

      Акулина (входит). Насилу загнала. Всё чалый...

      Петр. Микита-то где ж?

      Акулина. Микита-то? На улице стоит.

      Петр. Чего ж он стоит?

      Акулина. Чего стоит-то? Стоит за углом, калякает.

      Петр. Не добьешься от нее толков. Да с кем калякает-то?

      Акулина (не расслышав). Чего?

      Петр махает на Акулину рукой; она садится за пряжу.

      Явление четвертое

      Те же и Анютка.

      Анютка (вбегает. К матери). К Микитке отец с матерью пришли. Домой берут жить, однова дыхнуть.

      Анисья. Врешь?

      Анютка. Пра! сейчас умереть! (Смеется.) Я мимо иду, Микита и говорит: прощай, говорит, теперь, Анна Петровна. Приходи ужо ко мне на свадьбу гулять. Я, говорит, ухожу от вас. Смеется сам.

      Анисья (к мужу). Не больно тобою нуждаются. Вон он и сам сходить собрался... «Сгоню!», говорит...

      Петр. И пущай идет; разве других не найду?

      Анисья. А деньги-то зададены?..

      Анютка подходит к двери, слушает, что говорят, и уходит.

      Явление пятое

      Анисья, Петр и Акулина.

      Петр (хмурится). Деньги, коли что, летом отслужит.

      Анисья. Да ты рад отпустить, – тебе с хлеба долой. Да зиму-то я одна и ворочай, как мерин какой. Девка-то не больно охоча работать, а ты на печи лежать будешь. Знаю я тебя.

      Петр. Да что, ничего не слыхамши, попусту язык трепать.

      Анисья. Полон двор скотины. Не продал корову-то и овец всех на зиму пустил, корму и воды не наготовишься, – а работника отпустить хочешь. Да не стану я мужицкую работу работать! Лягу, вот как ты же, на печь – пропадай все; как хочешь, так и делай.

      Петр