Сценарий отклонён. Анна Ильина

за живое. Оставайтесь, одной мне не выдержать. Зовут-то вас как? – я опустил подбородок:

      – Ярослав. Что насчёт вас?

      – Ирина. Вы точно не убивали Далилу? – максимально дурацкий вопрос:

      – Человек не в состоянии распознать, лжёт вампир или нет, потому спрашивать о таком бессмысленно. И преступник, и невиновный ответят отрицательно, а косвенные признаки обмана видны лишь эксперту от нашего Министерства, который уже едет сюда. Но если вам от этого станет спокойнее, официально заявляю: я и пальцем не трогал вашу знакомую, более того, никогда её не видел, – на лестнице что-то зашуршало, я обернулся, приветливо кивнул вампирше в серебристом пуховике:

      – Быстро вы, однако. Гуляли где-то поблизости? А где шарф?

      – Случайно оказалась в гостинице рядом, там и оставила аксессуар, – она имеет в виду дорогущий пафосный отель, расположенный через дом от этого? Что сотрудница Министерства может делать в подобном месте? Ладно, потом спрошу, сейчас важнее другое. Я рассказал всё, что знал, подхватил невесомое пальтишко, мысленно присвистнул: вместо привычных джинсов и футболки Ника надела строгий чёрный костюм, сидящий на ней довольно свободно – всегда подозревал, что она следит за модой, дабы не слишком выделяться из толпы. Белая блузка застёгнута на две пуговицы – умышленно или одевалась впопыхах? Сделать замечание не успел: натянув тонкие перчатки, бывшая ликвидаторша принюхалась и решительно двинулась в направлении места преступления. Меня не позвали, что было хорошо, так как Ирине явно требовался собеседник и утешитель.

      – Боже, я не могу поверить… Ещё вчера мы переписывались, она была радостной и довольной, хотела поскорее отдать рукопись и узнать моё мнение, – получается, убитая была писательницей?

      – Мне казалось, сейчас авторы присылают свои произведения на электронную почту издательства, а не отдают кому-то лично, – женщина грустно улыбнулась:

      – Так и есть, но Далила популярный и востребованный писатель, следовательно, имеет право на некоторые чудачества, да и я предпочитаю читать и редактировать распечатку. Конечно, флешку с электронной версией романа мне тоже передавали. Это была своего рода традиция: мы встречались у неё или в кафе, пили крепкий чёрный кофе, ели орешки, болтали, потом она торжественно вручала мне бумажную версию, накопитель, говорила что-то вроде: «Вышло неплохо, но, пожалуйста, оценивай без малейшего снисхождения, как самый строгий в мире редактор». Неужели этого больше не будет? Нет, не могу пока смириться, – раздался тихий звон колокольчика, она отвлеклась, ответила на пришедшее сообщение – пальцы так и летали над экранной клавиатурой, украдкой смахнула слезу. С истерикой разбираться не хочется, надо поскорее отвлечь:

      – Вас можно было назвать подругами? – энергичный кивок:

      – Однозначно. Тем не менее, читала и редактировала я абсолютно объективно. Потому и критику от меня Даша воспринимала нормально, – покойницу вроде по-другому звали?

      – Дарья – это настоящее