Майк Науменко. Бегство из зоопарка. Александр Кушнир

со строк: «Отель „Континенталь“ был полон блядьми под самую завязку…»

      От таких красивых слов у Майка моментально улучшилось настроение. Столкнувшись с этой свободой, он решил снова и как можно скорее бросить институт. Позднее Науменко вспоминал, как после двух академических отпусков отчетливо понял, что первый же дом, построенный по его проекту, очень скоро рухнет. Уже несколько лет молодой музыкант жил в мире, где для ЛИСИ совсем не оставалось места. Казалось, что город Ленинград, в котором работали его родители, и Ленинград, в котором писал свои первые песни Майк, были разными городами.

      «Очевидно, что с годами человек меняется, – считала Галина Флорентьевна. – Но то, как со временем изменился наш сын, даже вообразить было невозможно. Как будто до восемнадцати лет мы знали одного человека, а после встретили другого. В нем изменилось все: характер, увлечения, взгляды, занятия… Мы приложили все усилия, чтобы удержать его в институте, но Миша настойчиво и, с нашей точки зрения, излишне упрямо и последовательно шел по намеченному пути».

      Важно отметить, что на уход Майка из профессии в немалой степени повлиял пример его сестры. Отработав по распределению в ГИПРОГОРе (Государственный институт проектирования городов), Таня Науменко резко сменила вектор своих увлечений, переключившись на переводческую деятельность.

      «Сестра Майка проработала три года по распределению и больше не стала заниматься архитектурой, – рассказывал мне Саша Самородницкий. – Я выдержал муки погружения в специальность и пошел дальше, а Таня меня всю жизнь подкалывала: „Саша, ну тебе это не надоело?“ Получается, что мысль о бесполезности углубления в какую-то официальную профессию в брата заложила именно она. Возможно, Таня это сделала неосознанно, но именно по ее примеру Майк бросил институт».

      Неудивительно, что стены ЛИСИ скоро оставил и Анатолий Заверняев, испытавший после освобождения от обучения глубокий духовный подъем и избравший по рекомендации Севы Гаккеля карьеру грузчика в университетском издательстве.

      «Примечательно, что учеба и Родион были частями совершенно разных вселенных, – объяснял мне впоследствии режиссер „Аквариума“ Марат Айрапетян. – Приятель Майка уверенно разыгрывал образ городского сумасшедшего и держался за него довольно долго. Практически ни в чем не участвуя и ехидно комментируя происходящее со стороны, он ухитрялся присутствовать везде – будь то репетиция „Аквариума“, поход в „Кинематограф“ или пьянка у Сергея Курёхина».

      Подводя итоги этого периода, заметим, что творческая карьера хранителя сакрально-меломанского знания развивалась следующим образом: бригадир сторожей – эмигрант, танцор, опытный эзотерик, театральный актер, эксперт-интеллектуал широкого профиля.

      «Искусство – это только побочный продукт нашей жизни, – подвел итоги своих мистических озарений Родион в финале нашего интервью. – Человек творит себя, а произведения искусства – это всего лишь побочный