Чарующий апрель. Элизабет фон Арним

жене о своих друзьях, Фредерик мог быть их лишен. Один лишь викарий знал об источнике пожертвований пастве и, как сообщил миссис Эрбутнот, считал своим долгом о нем не распространяться.

      Зато ее домишко был свободен от призраков порочных особ, поскольку Фредерик никогда в нем не работал. Он снимал две комнаты рядом с Британским музеем, в которых и возился с этими трупами, отправляясь туда ранним утром и возвращаясь домой, когда миссис Эрбутнот уже спала. Иногда он не приезжал. Порой она не видела его несколько дней. Тут он внезапно приходил на завтрак, открыв дверь своим ключом, веселый, добродушный и щедрый, радостный в том случае, если она позволяла что-нибудь подарить – упитанный мужчина, живущий с миром в согласии, полнокровный, всегда в хорошем расположении духа, довольный жизнью. Она же была мягкой и волновалась по поводу кофе, чтобы тот был сварен так, как любит муж.

      Он казался счастливым. Жизнь, часто думала она, как ни пытайся ее обуздать и распределить, все равно полна загадок. Всегда найдутся люди, для которых не подберешь категории. Таким был и Фредерик. Кажется, что у того Фредерика, каким он стал сейчас, не было ничего общего с прежним Фредериком. Его будто совершенно не интересовали вещи, о которых раньше он говорил как о важных и замечательных: любовь, дом, полное понимание, погружение в интересы друг друга. После ранних и принесших ей боль попыток удержать его на этой точке, с которой они так чудесно, держась рядом, стартовали, попыток, таких болезненных, поскольку Фредерик, за которого она когда-то вышла замуж, изменился до неузнаваемости, она словно бы поместила его возле изголовья кровати как главный символ молитв и оставила там же – не считая молений – на поруки Господу. Она слишком его любила, чтобы не молиться за него. А он и не подозревал, что еще ни разу не вышел из дома без ее немого благословения, витавшего вокруг этой прежде обожаемой головы как отголосок ранних чувств. Она и думать не могла о нем так, как думала тогда, в чудесные первые дни их соитий, их брака. Ребенок, которого она родила, умер, и у нее не было никого и ничего, кому она могла бы подарить свою любовь. Ее детьми стали бедняки, а любовь она отдала Господу. «Что может быть счастливее такой жизни?» – иногда спрашивала она себя, но ее лицо, и особенно глаза, оставались печальными.

      «Может быть, когда мы состаримся… Может быть, когда мы оба будем совсем старыми…» – с тоской размышляла она.

      Глава 3

      Владельцем средневекового замка оказался англичанин, некто по фамилии Бриггс, который сейчас был в Лондоне и сообщил, что спальных мест в замке хватит на восемь человек, не считая слуг, а также об имевшихся трех гостиных, стенах с зубцами, подземелье и электричестве. Аренда составляла 60 фунтов в месяц, персонал оплачивался отдельно, а хозяину необходимы гарантии – он хотел быть уверен, что вторая половина будет выплачена, поскольку первую он просил авансом.