Убийца с реки Дженеси. История маньяка Артура Шоукросса. Джек Олсен

одиноко. Когда он хотел быть рядом, то становился тихим и спокойным. Он прямо поглощал мою любовь. Однажды я спросила:

      – Что твои родители считали любовью?

      – Давать мне то, чего я хотел.

      Думаю, они никогда не понимали, чего на самом деле он хотел – чтобы его обнимали и любили. Ко мне он относился как собственник. Я была его женщиной, и он не хотел, чтобы другие солдаты разговаривали со мной. Он даже обижался на моих родителей. А может быть, он понял, что они о нем думают. Моим отцу и матери он никогда не нравился, они с самого начала говорили мне, что он ни на что не годится. Мама сказала однажды: «У меня просто такое чувство. У тебя с ним не будет ничего, кроме неприятностей. Но тебе двадцать лет, и ты меня не слушаешь. Ты влюблена, и это все, что ты видишь».

      Я постоянно пыталась выяснить, что его гложет. Знала, что было бы неразумно выпытывать у него ответы, но кое-что просочилось наружу само собой. Он ненавидел власть и начальство, у него всегда возникали неприятности из-за того, что он вел себя неуважительно. Он приходил домой, негодуя по поводу сержанта или лейтенанта, и я говорила: «Это же армия. Там ты должен делать то, что тебе говорят».

      Он отвечал, что хочет, чтобы к нему относились с уважением. Я говорила, что в таком случае ему лучше найти другое занятие. Тогда он просто бормотал что-то и уходил.

      В таком подавленном состоянии он пребывал несколько месяцев. Я спрашивала, как у него прошел день, а он отвечал: «Не хочу об этом говорить». Арт ужинал и отправлялся на трехчасовую прогулку. Однажды он рассказал мне, что пару раз терял сознание во время таких прогулок, один раз на несколько минут, а другой – примерно на час. При этом он не мог вспомнить, где был и что делал.

      Однажды ночью он вернулся, дрожа и обливаясь потом, я обняла его и спросила, что случилось. Он сказал, что думал о Вьетнаме. Потребовалось много времени, чтобы вытянуть это из него.

      – Я должен был убить ее, – сказал он и заплакал.

      Я спросила:

      – Убить кого?

      Он сказал:

      – Ребенка. Девочка перевозила бомбы для Вьетконга. Вопрос стоял так: убей ты, или убьют тебя.

      Он сказал мне, что тот случай в деревне Май Лай ничто по сравнению с тем, что видел он. Это не давало ему покоя, разрывало его душу. Я решила, что он отождествляет себя с детьми, потому что сам в детстве подвергался унижениям.

      Однажды вечером Арт пришел домой и сказал мне, что устроил большой пожар в кустах рядом с казармами.

      – Я просто бросил спичку в траву. Не хотел ничего поджигать. Но огонь занялся, а потом – фух!

      У него заблестели глаза. Я заметила, что когда он делал что-то не так, то никогда не признавал вину, всегда оправдывался, говорил, что это произошло случайно.

      Огонь очаровывал его, как маленького мальчика. Он зажигал спички одну за другой и бросал их в пепельницу. Поначалу я думала, что это просто нервное. У него часто случались сильнейшие перепады настроения – в одну минуту он был гиперактивен, а в следующую уже сидел, опустив