Когда рушится мир. Дмитрий Чайка

приоткрыв один глаз.

      – Работу тебе предлагаю, – терпеливо ответил тот.

      – Что платишь? – деловито спросил Зигги.

      – Кормлю, – коротко бросил лейтенант.

      – И вытаскиваешь потом из этой жопы, – начал торг Зигги.

      – Хрен тебе, – жестом показал Любомир. – И ты не задаешь вопросов. Вообще. Только делаешь то, что я тебе говорю.

      – Договорились, – быстро ответил Зигфрид. – Когда начинаем?

      – Да уже начали, – развел руками Любомир. – Ты же ведь пожрал. Будешь звать меня Вольф.

      – Да посрать, как тебя звать. Вольф, так Вольф. Кормить не забывай только. Если ты меня нанял уже, то пустые банки в рюкзак прячь, их отсюда вытащить надо. Это я тебе за сегодня первый раз жизнь спасаю.

      – Почему это? – удивился Любомир. – И на хрена я буду грязные банки в свои вещи класть?

      – Ну, ты сам подумай, когда в этом городе последний раз такую еду видели? Да если она и есть у кого, а она есть, поверь, то пустую банку на два ярда в землю закапывают. Если ее найдут, то любого на ремни порежут, чтобы узнать, где остальное. Так, что один-ноль. В мою пользу, естественно. Хотя нет, два-ноль, я же про засаду у дома еще тебе сказал.

* * *

      Из города они выбирались очень хитро. Сначала поднялись на крышу, а потом, переходя с дома на дом, дошли до конца квартала. Здания здесь стояли вплотную, как и везде в центре. В предпоследнем доме Зигги уверенно спустился на этаж вниз, зашел в какую-то квартиру, и через два балкона перелез в соседнее здание, где они спустились на первый этаж по разрушенной деревянной лестнице. Там уже парни и вышли на улицу. Зигги вышел первым, осмотрелся и дал сигнал на выход Любомиру. Фактически, они оказались в двухстах ярдах от дома Зигги на параллельной улице. Парень был ловок, как куница, и Любомир, с его немалой массой, изрядно взмок. Способ избавиться от слежки оказался весьма непрост.

      – А ты думал, – самодовольно сказал Зигги, словно прочитав его мысли, – я этим путем два раза от верной смерти ушел. О нем никто не знает, ты вот теперь. Теперь так. Идешь два квартала прямо, я иду сзади, шагах в двадцати. Ни с кем не разговаривать! Ни с кем, запомни! Ты же сейчас, как факел ночью. Тебя все видят. Через два квартала я тебя обгоняю, а ты идешь за мной. Ты все понял?

      – Все так серьезно? – спросил Любомир.

      – А сейчас и увидим, – просто сказал Зигги. – Может, я и ошибаюсь. Еще раз говорю, ни с кем не разговаривать и никого к себе не подпускать. Иначе ты труп, да и я тоже, все равно слухи пойдут. Пошел! Стой! Руку в правый карман суй, и не вынимай. При любом кипеше гаси наглухо. Хоть человека, хоть пса. Теперь иди!

      Любомир пошел по бульвару, где были вырублены все деревья, не веря ни одному слову из того, что сказал ему Зигги. Да чушь какая-то! Он по джунглям ползал, в Южной Америке воевал два года (они там все время воюют), что же, он два квартала по захолустному городку не пройдет? Голова Любомира вращалась, как у филина, вокруг не было никого, и только ветерок гонял по мостовой непонятно как оказавшийся тут клок старой газеты. Не иначе, из дома улетел,