Изгои академии Ёсано. Анастасия Юки

на затылке, минимум косметики и никаких излишеств. Даже дома она не позволяла себе вольностей.

      – С возвращением, Тору, – тихо проговорила она и слегка повела плечами.

      Он сжал лямку сумки и не ответил привычное: «Я дома» – как в юности, потому что не собирался возвращаться. Только не сейчас, пока кровь закипала при одном воспоминании об отце.

      Мама не дождалась ответа и указала рукой на гостиную:

      – Отец ждет тебя.

      И вернулась на кухню, а Тору проводил ее взглядом. Они никогда не были дружной семьей, но все же он наделся на более теплый прием. Возможно, уже нельзя восстановить то, что разрушилось десять лет назад. Может, отец позвал Тору, чтобы снова унизить, а не поговорить. Но он больше не ребенок, и ему есть что ответить строгому главе дома. Тору решительно миновал узкий коридор, оставил позади кухню и лестницу, ведущую в комнаты – его и родителей, – и зашел в гостиную.

      Маленькое, но уютное помещение тоже ничуть не изменилось со школы. В дальней части старенький телевизор с кинескопом, с обеих сторон тянулись высокие стеллажи с отцовскими книгами и пластинками, а также с мамиными нотными тетрадями. Напротив входа стоял большой кожаный диван, где лежал отец. Он смотрел перед собой, как будто ничего не замечал. Инсульт оставил на нем свой отпечаток: рано поседевшие волосы, хотя отцу едва исполнилось пятьдесят лет, лоб и уголки рта изрезали морщины, словно потрескавшаяся земля без влаги. В карих глазах пролегла усталость.

      – Тору, это ты? – Отец медленно сел. – Иди сюда.

      Тору подавил желание сбежать, медленно подошел к дивану и опустился его край.

      – Вы хотели меня видеть, отец? – сказал невпопад Тору, хотя нужно было спросить о самочувствии.

      Отец тяжело вздохнул, сжал на коленях руки, они немного дрожали:

      – Продолжаешь тратить свою молодость в той школе?

      Отец тоже не спрашивал о его делах, а сразу надавил на старую мозоль, в его глазах читалось: «Все также позоришь меня?»

      Тору отвернулся и буркнул:

      – Я не собираюсь увольняться, отец. И это не обсуждается! – последние слова он произнес с нажимом, в надежде достучаться до отца.

      Опять повисла пауза, как с мамой. Родители не собирались отступать. Этот замкнутый круг обид и разочарований уже не разорвать.

      – Переходи ко мне в редакцию. Еще не поздно вернуться к текстам, Тору.

      Слова отца эхом звучали в голове, а руки покрылись испариной. Тору отказался от писательства, что медленно отравляло его каждый день. На поиски нужных слов уходили недели, но все казалось пустым. Его истории не стоили того, чтобы их читали. Мысли о сюжете и героях постоянно крутились в голове и мешали жить свободно. Только чтение дарило ему радость.

      – Нет! – Тору вскочил с дивана. – Я не вернусь!

      Отец не сводил с него взгляда, в нем застыла просьба, он сложил руки на груди, а затем вздохнул:

      – Тидзуё