Цвет мира – серый. Сергей Мусаниф

легкие победы разлагают армию сильнее, чем несколько крупных поражений.

      – На этом континенте у нас остался только один реальный противник – Брекчия.

      – Боюсь, вы правы. А мы ведь завоевали едва половину континента, – сказал Гаррис. – Впрочем, Брекчия меня не особенно волнует. Настоящие бои начнутся, когда мы достигнем Тхай-Кая и островов Красного Камня. Но я опасаюсь, что к тому времени наша армия может растерять боевой дух.

      – Достойный отпор быстро вернет все в норму, – предположил штурм-генерал. – Ничто так не отрезвляет солдат, как пара поражений.

      – Может быть, – снова согласился Гаррис. – Так что вы хотели мне сообщить, генерал?

      – Полагаю, мы возьмем город к полудню, сир.

      – Почему так долго? Я думал, они сдадутся после пары часов боя. В конце концов, мы уже давно не грабим и не насилуем мирное население.

      – Они бы с радостью сдались, но в городе засел кардинал Тельми и отряд храмовников. Они не позволяют горожанам открыть ворота.

      – Откуда здесь взялся целый кардинал? – удивился Гаррис.

      – Не успел сбежать, я полагаю. Нас не ждали здесь раньше следующей недели.

      – А я вас не особенно и торопил, – укоризненно сказал Гаррис. – Внезапность хороша только для маленькой армии. Большая армия должна быть степенной и неторопливой, она обязана выставлять себя напоказ и наглядно демонстрировать противнику свое превосходство. Чтобы враги успели ее рассмотреть и подумать: «А нам это надо?» И вовремя сбежать. Или перестать быть врагами. – Не все так просто, сир. После инцидента с Вендилом люди опасаются сдаваться без боя.

      – Что за чушь? Вендил был городом некромантов, работорговцев и прочей нечисти, – сказал Гаррис. – Я сжег бы его в любом случае.

      – Но люди этого не знают, сир. Они считают, что вы уважаете только мужественных противников. Тех, кто оказывает сопротивление.

      – Иногда мужество заключается в том, чтобы не оказывать сопротивления, – заметил Гаррис. – Впрочем, это сложная мысль, и я еще не додумал ее до конца, так что мое мнение может и измениться.

      – Может быть, пришло время рассказать людям правду о Вендиле?

      – Нет, – сказал Гаррис после некоторого раздумья. – Пусть боятся. Пусть сопротивляются, хотя бы для вида. Армии нужна практика. Теперь о текущей ситуации… Кардинал Тельми принадлежит к Церкви Шести?

      – Да, сир.

      – Это он обозвал меня «порочным исчадием ада» и «мерзейшей отрыжкой дьявольских псов»?

      – Да, сир.

      – Наверное, он меня не любит.

      – Очевидно, сир.

      – Это простительно, – сказал Гаррис. – Разве Дева, являющаяся второй по значимости фигурой культа Шести, не призывает к прощению?

      – Не знаю, сир, – сказал штурм-генерал. – Я атеист.

      – А не кардинал ли Тельми санкционировал резню в Дархэме? Ночь Больших Дубинок или что-то в этом роде…

      – Ночь Красных Мечей, сир. Санкционировал – не совсем верное слово. Кардинал