Порочный рокер. Джейн Даймонд

он передал меня одному из своих здоровенных охранников, похожих на байкеров, и тот отвез меня домой.

      И вот теперь он здесь, и я была почти уверена, что он пялился на мою задницу в джинсовых шортах… потому что они были такими маленькими. Но, честно говоря, если бы я была дерзкой рок-звездой, то именно так бы и поступила.

      Я повернулась к нему лицом и улыбнулась. Как будто не было ничего особенного в том, что он стоял здесь, на мощеной дорожке между розовыми кустами Бекки и гортензиями Джека, и пялился на мою задницу.

      – Милые дети, – сказал он.

      – Мои племянники. – Моргнув, я посмотрела на него, тут же пожалев, что не скрыла косметикой круги под глазами, образовавшиеся из-за сангрии. Вместо того я просто планировала нанести немного блеска для губ и туши, когда приду на работу. Потому что этот мужчина был просто восхитителен. Солнечный свет отражался от его ресниц, колец и белой футболки, натянутой на крепкие грудные мышцы, – и слепил меня.

      – Как тебе пирог? – спросил он с невинным видом, сверкнув идеальными белыми зубами.

      Верно. Пирог.

      Несмотря на то что мне не доводилось видеть его со дня съемок клипа, я получила от него весточку. Однажды.

      Типа того.

      На следующее утро после съемок он прислал мне пирог. Что было довольно жестоко, так как это вселило в меня надежду на то, что я действительно смогу увидеть его снова или что посылки с пирогами могут стать чем-то вроде обычной вещи. Но нет. Это случилось лишь однажды – мне прислали его домой из «Пирогов Стеллы». Курьер принес его с открыткой, на которой было написано «Наслышан, они лучшие в городе. Дж.».

      Пирог был вишневый.

      – Вкусный, – сказала я.

      – Просто вкусный?

      – Мои вкуснее.

      – Я думал, что у Стеллы лучшие.

      – Это потому, что ты не пробовал мои.

      – Я был бы рад попробовать твой пирог, детка.

      Ого.

      На другой стороне двора залаял Макс, когда Оуэн выбежал обратно на улицу. Я наблюдала, как мой пес радостно резвится с детьми в их огромной песочнице, что дало мне повод отвлечься, дабы прийти в себя после этого комментария.

      – Что ж, – произнесла я, рискнув, – может быть, я смогу как-нибудь приготовить его тебе.

      – Мне бы этого хотелось, – сказал он, отчего мое сердце пропустило несколько ударов и навело меня на совершенно неправильные мысли.

      – Слушай. – Он сел на одну из каменных скамеек, широко расставив крепкие бедра, обтянутые рваными джинсами, и жестом пригласил меня сесть напротив него. – Я хочу извиниться перед тобой.

      Я не знала, как на это реагировать. Это было последнее, что я ожидала от него услышать.

      Я села.

      – За что?

      – За то, что поцеловал тебя на съемках клипа, – сказал он, – в той… обстановке.

      Я заметила, что он не сказал просто «за то, что поцеловал тебя».

      – За то, что я поставил тебя в неловкое положение. Ну, знаешь, за то, что вел себя как придурок. – Улыбка тронула уголок его великолепного рта. – Мне продолжать?

      – Или