Калимба. Запертые. Эксперимент вышел из-под контроля. Анастасия Мельникова

с разогретым ужином. Горячий контейнер обжигал пальцы, и Мещерский спешил поставить его на стол. Еда уже какое-то время не приносила Профессору удовольствия. Он ел, чтобы придать себе сил.

      Мещерский уже несколько раз ловил себя на том, что забывал о еде на несколько дней, поэтому завел график приема пищи. Эксперимент нарушал этот график.

      Профессор ел сэндвич с тунцом, не отрываясь от мониторов. Он механически прожевывал пищу, запивая апельсиновым соком. Когда-то он любил апельсиновый сок.

      Наблюдая за испытуемыми, Мещерский исписал кривым почерком несколько листов в своем блокноте. Его почерк – еще одно напоминание о том, что ждет его впереди. Раньше он был ровным, почти каллиграфическим. Его школьный друг Виталик всегда шутил, что Мещерский пишет, как девчонка. Но Профессор считал это своим достоинством и напоминал, что, если бы не почерк, списывать у него Виталику было бы гораздо труднее.

      На этой ностальгической ноте Мещерский допил сок и протер руки влажной салфеткой. Он попытался завязать узел как можно туже.

XXVI

      1 час 45 минут с начала эксперимента

      Участники эксперимента тоже закончили ужинать. Жертвы чаевничали, Преступники молча смотрели телевизор.

      Катя снова заваривала чай и анализировала свое поведение. Кажется, она вела себя естественно. Много улыбалась, задавала вопросы. Притворяться было противно, но она поставила себе цель. Отступать было некуда.

      – Я в Лондоне прожила два года, училась там. В общаге жила с валлийкой. Она меня научила чай по-особому заваривать. Попробуйте! – Катя поставила чашку перед Сергеем Аркадьевичем.

      – Спасибо, Катюша.

      – А коричневого сахара у нас случайно нет? – спросил Андрей.

      – Посмотрите в шкафчике, – ответила Катя. – Я, кажется, там видела.

      – Кать, можно на «ты».

      Андрей нравился Кате. Не как мужчина, как человек. Находиться рядом с ним было не так невыносимо, как с остальными.

      – И со мной на «ты», – добавила Татьяна.

      Андрей открывал кухонные ящики в поисках коричневого сахара. Он верил, что такой полезнее, потому что содержит больше полезных веществ и меньше калорий. Очередной самообман, который помогал Андрею ощущать контроль над собственной жизнью.

      – А вы… ты… чем занимаешься? – спросила Катя у Татьяны, присаживаясь за стол.

      – Раньше работала в кризисном центре помощи женщинам и детям, а сейчас – в поисковом отряде.

      – Тяжело, наверное?

      «Главное – задавать вопросы», – повторяла про себя Катя.

      – Тяжело детям с родителями-уродами и женщинам с мужьями-алкашами. А мне нет. В мире много всякой дряни. Работы хватает.

      – Слушайте, я пойду в кладовке посмотрю, – сказал Андрей.

      – Может, там что-то сладкое есть? – попросил Сергей Аркадьевич. – Печенье какое или шоколадка.

      Андрей кивнул.

      В тесном помещении на стеллажах хранились бытовые принадлежности и запасы еды: энергетические батончики, шоколад, вафли и чай. Коричневого сахара не было.

      Андрей выбрал для старика шоколадку, выключил свет и уже собирался уходить, но заметил тонкую