Все дороги ведут к тебе. Мариана Запата

что-то пробурчал – отнюдь не в том смысле, что мечтал сегодня заниматься ликбезом. Но ведь-таки провел его!

      – Привет, Аврора! – внезапно раздался другой голос.

      Я оглянулась через плечо: в кухню с цветочной вазой в руках шел Эймос. На нем была большая футболка, наполовину скрывавшая мешковатые баскетбольные шорты.

      – Привет! Ты как?

      – Отлично.

      Он остановился возле стула, на котором сидел отец, метнул в него быстрый взгляд и снова посмотрел на меня.

      – А вы как? – медленно спросил он, точно испытывая неловкость.

      От этого я еще сильнее прониклась к нему симпатией.

      – Отлично, – улыбнулась я. – Твой папа снова мне помогал. – Я посмотрела на букет из розовых и фиолетовых цветов. – Какие красивые!

      Эймос протянул мне вазу:

      – Это вам. От мамы и папы. Спасибо за то, что отвезли меня в больницу!

      – О! – Я взяла вазу: она оказалась довольно тяжелой. – Большое спасибо! Красивые цветы. Только не стоило этого делать, мистер Роудс.

      Я не видела выражений их лиц, потому что разглядывала букет, но тут парнишка сказал:

      – Нет, они от моего другого папы.

      – Ох… – Я посмотрела на него. Тогда где же они – его мама и другой папа? – Поблагодари их от меня. Им с тобой очень повезло! Я бы сказала «всегда пожалуйста», но лучше не надо.

      Оба промолчали.

      Я прижала вазу к бедру и тут вспомнила, о чем сказала Клара.

      – Вообще-то у меня тоже есть для тебя одна вещь. – Я взяла со стола кристалл и протянула ему. – Едва ли ты помнишь, потому что был не в себе, когда мы ехали в больницу, но я звонила своей подруге. И она прислала тебе это. Он помогает исцелению. Прикладывай его к левому боку. Моя подруга надеется, что тебе станет лучше.

      Пока я говорила, его брови неуклонно ползли вверх, но в итоге он кивнул, а разворачивать не стал. Видимо, решил сделать это в своей комнате.

      – А ты знаешь, что я работаю с Джеки? – спросила я.

      Эймос кивнул, все еще держа подарок в руке и прикидывая его вес.

      – А я не знала, что вы знакомы. Клара сказала, вы друзья.

      Я помолчала.

      – Да, – ответил он тихим голосом и сунул подарок в карман. – Мы играем вместе. Музыку.

      – Правда?

      Джеки ни словом не обмолвилась о музыке, но, опять же, все наши разговоры были о работе. Дважды мы болтали о кино, но дальше этого дело не шло. Она всегда казалась такой неуверенной рядом со мной, и я не могла понять почему.

      – Джеки тоже играет на гитаре, – добавил он почти смущенно.

      – Я не знала.

      – Мы играем в гараже, когда у меня нет проблем.

      Парнишка метнул на отца выразительный взгляд, который тот не увидел, и я постаралась сохранить невозмутимый вид, чтобы, в свою очередь, не облажаться.

      – Он играет блюз, – вставил мистер Роудс. – Но выступать перед другими не любит.

      – Папа, – фыркнул пацан, заливаясь краской.

      Я ободряюще улыбнулась ему:

      – Играть перед другими трудно: все время думаешь, что тебя оценивают.