Все дороги ведут к тебе. Мариана Запата

дернуть, приговаривая:

      – Да твою ж мать! – Еще раз попробовала дернуть. – Ты меня затрахала!

      Я так отчаянно старалась реанимировать машину, что едва услышала стук в окно.

      Рядом, чуть приподняв брови, стоял мистер Роудс.

      Да, он все слышал. От начала до конца. По крайней мере, у меня хватило ума закрыть окна. Я ослабила бдительность и не заметила, что он все еще дома.

      Я отцепилась от руля, который держала железной хваткой, проглотила досаду и медленно открыла дверь, давая ему возможность отойти назад. Он сделал один большой шаг. В одной руке у него была красная сумка-холодильник, в другой – дорожная кофейная кружка. При ближайшем рассмотрении и дневном свете он выглядел еще эффектнее.

      При первой встрече, украдкой пялясь на него, я уже отметила про себя, что его челюсть и надбровные дуги были верхом совершенства. Сейчас, когда он стоял на расстоянии вытянутой руки, мое мнение не изменилось, зато к перечню его достоинств добавилась изящная ямочка на подбородке.

      Будь его фотография в календаре егерей, он каждый год расходился бы влет.

      – …не помогает? – осведомился он.

      Я моргнула, пытаясь понять, о чем он говорит, поскольку отключилась.

      – Что? – я пыталась сосредоточиться.

      – Машина не хочет трахаться? – проговорил он тем же ровным и твердым голосом, что и неделю назад, по-прежнему приподняв густые брови.

      Он что, острил? Я моргнула.

      – Нет, она не любит буллинг, – невозмутимо сказала я.

      Одна бровь приподнялась чуть выше.

      Я улыбнулась.

      Он не улыбнулся, но отступил назад.

      – Поднимите капот. – Он щелкнул пальцами. – У меня мало времени.

      Ох. Я потянулась и открыла, а мужчина поставил сумку и кружку с кофе – или что там в ней было? – и нырнул под капот. Я обежала машину и встала рядом.

      Можно подумать, я что-то в этом понимаю.

      – Сколько лет аккумулятору?

      Он что-то подергал и достал. Это был масляный щуп. На нем была отметка. Я не забывала менять масло. Причина была не в этом.

      – Не помню. Года четыре?

      А может быть, пять. Он был оригинальный. Джонсы меняли тачки каждый год и выносили мне мозг за то, что я этого не делаю. К счастью, миссис Джонс не хотела, чтобы я разъезжала на машине, оформленной на их фамилию – а вдруг меня тормознут? – и я купила ее сама. Она была изначально моя.

      Он кивнул, сосредоточив внимание на двигателе, затем сделал шаг назад.

      – Клеммы окислились, нужно почистить. Я дам вам прикурить, авось заведется. А вы этим займитесь.

      Клеммы окислились? Я наклонилась, оказавшись почти вплотную к нему, и заглянула внутрь.

      – Это вот та белая штуковина?

      Последовала пауза.

      – Да.

      Я подняла глаза. Когда он не говорил отрывисто, точно кнутом щелкал, голос у него был действительно приятный.

      Так близко… Думаю, он был под метр девяносто. Или чуть выше.

      Почему он не женат? Где мама Эймоса? И почему я такая любопытная?

      – Хорошо, почищу, – весело сказала я, переключая внимание на машину, прежде чем