Проклятие альбиноса. Мария Эльф

опознать регион и год сбора винограда. Собравшиеся не поверили, и началась увлекательная проверка. Хозяин велел принести закрытый ящик с различными винами. Молодой человек отворачивался, и за его спиной в бокал наливалась пьянящая жидкость. Кевин рассматривал вино на свет, нюхал, пробовал глоток-другой, и выдавал верный ответ, срывая аплодисменты присутствующих и поцелуи с губ повеселевшей подруги. Даже Тэя выпрямила спину и время от времени заинтересованно поглядывала беспокойными глазами на окружающих.

      Всё шло замечательно!

      Большие стенные часы забили полночь.

      – Ещё один Новый год! – радостно вскрикнул Давид. – Скорее! У кого не налито?

      И вновь бокалы устремились ввысь. Зазвучали поздравления и поцелуи.

      Ольга велела официантам нести десерты.

      Семья весело переговаривалась и смеялась.

      И тут со стула осторожно поднялась белоснежка в алом. Отчего-то все замолчали. Должно быть, сочетание яркого одеяния и чрезвычайно бледной кожи приковало взгляды и создало такой эффект.

      – Извините, – пролепетала девушка, испуганная вниманием. – Я устала. Можно мне уйти?

      Все молчали.

      Арсений наблюдал за присутствующими – что за разнообразие эмоций в глазах! Взгляд Дианы источал омерзение, Кевин глядел с простым дружелюбием, Ольга – с полным равнодушием, Давид – с затаённой ненавистью, Виктор же с восхищением и умилением рассматривал свою воспитанницу:

      – Напрасно стеснялась надеть это платье, оно очень тебе идёт! – проговорил он и протянул девушке руку. – Конечно, иди, Тэя, для тебя ночные бодрствования – целое испытание, ты ещё слаба.

      Тэя торопливо схватила его пальцы обеими руками и с обожанием посмотрела в глаза, но будто опомнившись – выпустила и, склонив изжелта-белую голову, выбежала из столовой.

      – Умеет всё испортить, – прошипела Диана, всем корпусом повернувшись к жениху, чтобы вновь не разгневать отца.

      – Я тоже покину вас, – поднялся со стула глава семейства. – Пойду покурю. Сеня, составишь компанию?

      – С превеликим удовольствием!

      Друзья оставили молодёжь на Ольгу и отправились в охотничий зал.

      В зале было прохладно, не то что в столовой. Ярко горела величественная люстра и полыхал камин.

      Морозов погасил основное освещение и по привычке зажёг два витиеватых торшера, источавших красновато-оранжевый свет.

      Закурили.

      – Дети ненавидят меня, – вздохнул Морозов. – И это полбеды. Хуже всего то, что ни один из них не в состоянии позаботиться о себе, несмотря на прекрасное образование. Теперь я вижу, что они выбирали себе не профессию, а лишь города и времяпрепровождение на несколько лет.

      – Но лишить их теперь и содержания, и наследства – не слишком ли будет? Или ты это не серьёзно?