Твое исключительное право. Юлия Арниева

й злобы, накрывая меня ледяным, тревожным предчувствием…

      Пульсирующая боль в висках и подкатывающая к горлу тошнота с каждой секундой становились все сильнее, делая окружающий мир размытым и неважным. Малейшее движение усиливало боль, и я с трудом боролась с желанием просто закрыть глаза и позволить себе упасть в темноту…

      – Дрянь! – снова с ненавистью бросили, обдав мое лицо отвратительным смрадом. Липкий тошнотворный запах окутал меня плотной, удушающей волной, заставив невольно задержать дыхание и инстинктивно отпрянуть. Но кто-то с силой дернул меня за ворот – раздался треск разрываемой ткани, а следом больно сжали мою грудь.

      Широко распахнув глаза, едва не задохнувшись от охватившего меня ужаса, я попыталась сбросить с себя чудовище. Но тут же по щеке хлестнула оглушительная пощёчина – от боли и неожиданности я на мгновение потеряла ориентацию. Кожа на месте удара вспыхнула огнём, в ушах зазвенело, словно мир вокруг стал тише. Но вязкий туман в голове наконец рассеялся, и, резко подавшись вперёд, я вцепилась зубами в ненавистную руку.

      – Ааа, гадина! – взвизгнул монстр и снова со злостью ударил меня по лицу, сквозь зубы процедив: – Не дергайся, тварь.

      Вкус крови во рту и крик боли насильника придали мне сил. Я стала яростно вырываться, отбиваться и дёргаться, как одержимая, пытаясь освободиться от чудовища, которое оседлало меня и с маниакальной настойчивостью рвало на мне одежду. И мне почти удалось сбросить с себя этого мерзкого, тучного мужчину, но адская боль пронзила затылок, перед глазами поплыло, а к горлу вновь подступила тошнота…

      – Мсье Пол, к вам мсье…

      – Пол! Что ты творишь! – возмущённый крик словно сквозь вату донёсся до моего затуманенного сознания. Через мгновение невыносимая тяжесть исчезла с моего тела, кто-то заботливо подхватил меня под руки и поднял, – какого проклятия ты делаешь?!

      – Она упала, я просто хотел помочь…

      – Нет, он хотел меня… – заплетающимся языком произнесла, цепляясь за очередного незнакомца. Мои мысли путались, я едва держалась на ногах, пытаясь понять, где я и что случилось, но перед глазами всё плыло, и реальность становилась всё более чужой и ужасающей.

      – Мадам, нужно позвать лекаря… позвольте, я отведу вас в ваши покои.

      – Нет! – резко выкрикнула я, ещё сильнее сжав руку своего спасителя, и с трудом сфокусировав взгляд, огляделась.

      Всё вокруг было чужим – неузнаваемые стены, странные предметы, даже запахи были новыми и незнакомыми. Я пыталась найти хоть какую-то зацепку, чтобы понять, где я нахожусь, но чем больше смотрела, тем сильнее нарастало чувство тревоги. Паника охватила меня – дыхание сбилось, мысли лихорадочно метались в поисках разумного объяснения происходящему. Страх подступал к горлу, а по телу разливался холодный озноб.

      – И все же, мадам Ричардсон, вам необходимо подняться к себе, – настоял мужчина, слегка потянув меня к лестнице.

      – Нет… нет… – затравленно просипела, испуганно отпрянув от незнакомца. Мои руки вдруг задрожали, губы в одно мгновение пересохли, и я едва сдержала рвущиеся наружу слёзы.

      Порывисто осмотревшись, взглядом найдя дверь, я, не скрывая болезненных стонов, проковыляла к выходу, игнорируя обеспокоенный голос «спасителя», и буквально вывалилась в холл. Чтобы тут же испуганно шарахнуться от замершего у стены старика в странной одежде, который смотрел на меня с состраданием и жалостью. Настороженно поглядывая на мужчину, я обошла его по широкой дуге, быстро стащила с вешалки чей-то плащ, морщась и всхлипывая от боли, накинула его себе на плечи и наконец выбралась из проклятого дома, а через мгновение потрясенно оцепенела…

      Здесь все было… другим… Дома, построенные из серого камня, теснились по обе стороны улиц и нависали так близко, что их верхушки почти касались друг друга. По мощенной камнем дороге, скрипя деревянными колесами, катились кареты. Лошади шли не спеша, их копыта гулко стучали по камням, иногда они фыркали, выпуская пар в прохладный воздух. Возницы в тёмных накидках крепко держали поводья, умело направляя коней сквозь плотный поток людей в необычных нарядах.

      Женщины в старинных платьях, их длинные юбки собирали с мостовой пыль и грязь. Дети, одетые в забавные штанишки и курточки, держась за руки матерей, с сожалением поглядывали на стеклянную витрину кондитерской лавки, в которой была выставлена разнообразная выпечка и прочие сладости. Мужчины в шерстяных пальто и высоких шляпах шли быстрым шагом, почти у каждого в руках была трость или свернутая в трубочку газета.

      Вечер становился всё прохладнее, но улица оставалась оживлённой и полной звуков. Откуда-то из-за угла слышался громкий крик торговца, предлагавшего свежеиспечённый хлеб, издали долетал звон церковных колоколов. Воздух был сырым, пахло дымом и прелым деревом, иногда от проезжающих мимо меня повозок доносился запах навоза. На улице было сумеречно, газовые фонари тускло освещали дорогу, их жёлтый свет отбрасывал причудливые тени на каменные стены домов.

      Ошеломленно осматриваясь, надеясь найти хоть что-то знакомое в этом странном месте, я то и дело наталкивалась взглядом на старинные