Безнадежный пациент. Джек Андерсон

назад виделись в Дубае! Хотел поздравить его с женитьбой, а потом узнал про… В общем, сам понимаешь.

      – Про развод? – догадываюсь я.

      – Точно! – ухмыляется Монти. – Впрочем, судя по всему, старик быстро оправился. Узнаю Малкольма!.. А как Дилайла? Она просто звезда, черт возьми, я всегда это говорил!

      – Да, мама в порядке.

      – Хорошо. – Монти умолкает, и это мгновение тишины меняет его настрой.

      Он подходит и кладет руку на мое плечо с такой силой, что у меня чуть не подгибаются колени.

      – Сам-то как? Слышал о твоей жене. Ее звали Джулия, верно? Эта новость меня прямо прибила. Так неожиданно. Ты был рядом, когда она… Черт, я настоящий дуболом…

      – Все в порядке. Нет… я не был с ней, когда это случилось.

      – В любом случае прими мои соболезнования. Так, я сейчас тут кое-что доделаю, и мы сможем нормально поговорить.

      Монти подвязывает защитную сетку к бамбуковым колышкам. Не отрываясь от работы, он продолжает беседу:

      – Тебе, наверное, странно видеть все это? Вечный раздолбай Монти Хан, король тусовок Кэнари-Уорф, возится на грядках в каком-то гребаном захолустье?

      – Кто я, чтобы судить? – пожимаю плечами я. – Последний раз, когда мы с тобой как следует общались, оба еще ходили в младшую школу. Но ты здорово изменился по сравнению с тем, каким был раньше.

      – Ха! Да я оставался потрясающим оболтусом до прошлого года! – посмеивается Монти, аккуратно продевая пластиковые зажимы в тонкую сетку. – А что, неужели ты ни разу не заходил в пентхаус на знаменитые вечеринки?

      – Ох, нет. Мы с Джулией были домоседами. Ты здорово веселился и без нас.

      – Да уж… веселился. – Монти прямо выплевывает последнее слово. – Веселился снова и снова. А потом я однажды понял, что вынужден заползать обратно в грязную вонючую постель, лишь бы не видеть дневной свет. А друзья любили меня, только когда я был в алкогольном угаре.

      От его горьких слов мне вдруг становится легче. Грубая прямота действует как глоток свежего воздуха после месяцев приторной вежливости, с которой все старались со мной говорить. Абсолютное пренебрежение правилами приличия довело Монти до серьезных неприятностей в прошлом, но сейчас для меня это благо – я могу говорить с ним без обиняков.

      – Ты сказал, что был алкоголиком?

      – Конченым пропойцей, приятель.

      – То есть… сейчас все позади?

      Монти отряхивает землю с рук и встает.

      – Черт, как же здорово тебя видеть! – широко улыбается он. – Пойдем.

      Монти ведет меня по газону вниз, в самый дальний угол сада. Вокруг благоухают сосны, в полной тишине щебечут птицы. Мы подходим к деревянному сараю без окон, стоящему в тени елки, на краю участка. Монти извлекает из кармана связку ключей и с истинно сельской неторопливостью начинает искать нужный.

      Щелкает замок, дверь со скрипом отворяется, и в нос ударяет хмельной сладковатый запах брожения. Сарай доверху набит прозрачными девятнадцатилитровыми