Бродяги Севера. Джеймс Оливер Кервуд

наконец добрался туда. Нижняя челюсть его отвисла. Голова все ниже склонялась к земле. Он потерял много крови и выбился из сил, а боль в плече мучила так сильно, что гризли хотелось только одного – вцепиться зубами в этот непонятный огонь и рвать, рвать его в клочья.

      Грязевая ванна имела футов двадцать-тридцать в диаметре. Посредине отстоялось зеркальце чистой воды… Грязь была жидкой, прохладной, золотистого цвета, и Тэр погрузился в нее по плечи. Затем он осторожно привалился на раненый бок. Прикосновение прохладной глины к больному месту действовало как целительный бальзам. Она залепила рану, и Тэр почувствовал облегчение.

      Долго еще лежал он на этом мягком и прохладном ложе. Солнце зашло, сгустились сумерки, яркие звезды высыпали на небе, а Тэр все еще лежал, исцеляя первые раны, нанесенные ему человеком.

      Глава IV

      Планы охотников

      На опушке леса, в котором ель перемешалась с пихтой, сидели Ленгдон и Отто и курили трубки. Костер уже догорал, и последние красные угольки тлели у их ног. В горах на этой высоте по ночам бывает холодно, и предусмотрительный Брюс поднялся и подбросил новую охапку сухих еловых веток. Затем снова поудобнее улегся, растянувшись во весь свой рост, положил голову на корни ближнего дерева и рассмеялся.

      – Смейся, смейся, черт побери! – проворчал Ленгдон. – Говорят же тебе, я дважды попал в него, Брюс. Уж дважды-то как пить дать! А ведь я был в чертовски незавидном положении!

      – Особенно когда он смотрел сверху и ухмылялся тебе в лицо, – возразил Брюс, не упускавший возможности посмеяться над неудачей товарища. – Джимми, ведь на таком расстоянии ты бы мог и камнем его пристукнуть.

      – Но ружье-то было подо мной! – в который уж раз оправдывался Ленгдон.

      – Что и говорить, самое подходящее место для ружья, когда идешь на гризли, – не унимался Брюс.

      – Тебя бы на эту кручу! Цеплялся и руками и ногами… Еще немного, и пришлось бы пускать в ход зубы. – Ленгдон сел и, выколотив пепел из трубки, заново набил ее. – Брюс, а ведь это самый большой гризли в Скалистых горах!

      – И его шкура уже могла бы стать украшением для твоего рабочего кабинета, Джимми, если бы ружье не оказалось под тобой.

      – Она и будет его украшать. Я не отступлюсь, – торжественно объявил Ленгдон. – Решено. Разбиваем здесь лагерь. Я доберусь до него, пусть придется потратить хоть целое лето. Я не променяю его и на десяток других. Девять футов, а то и больше! Голова в бушель. А шерсть на плечах дюйма на четыре. И мне, пожалуй, даже не жаль, что я не убил его. Ему всыпали, и впредь он будет держать ухо востро. Теперь охота становится по-настоящему интересной.

      – Безусловно, – подтвердил Брюс. – Особенно если снова повстречаться с ним в ближайшие дней семь, пока раны у него еще побаливают. Только смотри, Джимми, лучше уж не прячь тогда ружье под себя… Не стоит…

      – А как ты смотришь на то, чтобы стать здесь лагерем?

      – По мне, так лучше и не придумаешь: дичи сколько угодно, хорошее пастбище, чистая вода.

      Помолчав,