.

Не успеют оглянуться, как он поедет домой, успокоил её доктор. «Ух! Как же хорошо!»

      Переезд Саши из палаты обратно в реанимацию, конечно, кольнул страхом внутри, и даже слезинки навернулись на глаза. Но ободряющая рука Толика на плече придала сил.

      – Ну, ты чего раскисла? Тебе нельзя. Помнишь? – он сунул ей в руку питьевой йогурт.

      «У-у-у! Видеть его не могу», – она отдала обратно.

      Толик непонимающе смотрел:

      – Сдурела?

      Лана отрицательно покачала головой. Это у молодых дело со временем не совпадает. А у старых не забалуешь. Как только бабули увидели рецепт, тут же было организовано лечебное питьё, чтобы вот прямо с утречка она начала пробовать этот настой. Для этих целей даже приобрели небольшой термос, вроде как для глубокого и постепенного запаривания.

      Лана бабушкам не враг, поэтому, как и было оговорено, она выпила настой и теперь жутко хотела две вещи: в туалет и кушать. Нет не так: она хотела жрать, как стадо голодных бегемотов, о чём и сообщила Толику, уходя в санузел.

      Больничный буфет её не впечатлил. Котлеты сухие, подливка вообще неаппетитная. Кое-как задавила голод толчёной картошкой, упавшей в желудок тяжёлым камнем, поспешно выпила зелёный чай, разбавляя тяжесть. С обиженным видом начала ковырять несчастную котлету, ожидая реакции желудка. И она не заставила себя ждать: утроба заурчала, забурлила, огласила окружающее пространство жалобными голодными переливами. Это добавило нотку в её настроение, и всё, плотину прорвало. Лана расплакалась, громко всхлипывая. Растерянный Толик то давал ей салфетки, то прижимал к себе, пытаясь успокоить.

      – Ну, ты чего? Лана? Что случилось?

      – Я кушать хочу! – пролепетала она. – А здесь всё невкусное.

      Кажется, её трагедией прониклись все посетители буфета. Кто-то высказывался о качестве готовки, кто-то вспоминал былые времена, когда за кухней следили, и людей не кормили чем попало.

      – Да нормально у нас кормят! Не слушайте её, – вставила буфетчица своё слово.

      – У-у-у! Всех нормально кормят, а меня нет! – взвыла Лана на новой ноте, уткнувшись Толику в плечо.

      – Лана, а что ты покушать хочешь? – отвлёк он её от жаления самой себя.

      – Курочку жареную с корочкой и чесночком, но не сильно жирную, – бубнила она ему в плечо, чувствуя, что он быстро что-то набирает в телефоне. – Салатик: помидорки, огурчики, чуть-чуть масла оливкового и маленькие кусочки брынзы и сухариков, таких, чтобы хрустели, а не раскисли. И ещё сок хочу с мякотью. Бутерброды с ветчиной и тоненьким кусочком сыра, – она почти успокоилась и подняла голову.

      Толик допечатал сообщение и отправил. Очередь заворожённо застыла, кто-то закашлялся:

      – Блин! Это ж надо так вкусно рассказывать, я слюной подавился.

      Лана недоумённо оглянулась.

      – Что это было? – спросила она у Толика.

      – Гормоны, наверное, – улыбнулся он ей. – У беременных так бывает. Я читал.

      Народ понимающе хмыкнул. Буфетчица поцокала языком:

      – Зайка,