Ты мой грех. Элена Макнамара

что он так и не случился. Однако это ничего не меняет, ведь я считаю себя замужней женщиной.

      – Что ещё придумаешь? – хмыкает Кирилл. – Дети? Религия? Ориентация?

      Боже…

      Закатываю глаза. Он невыносимый циник. И правдоруб. И мне сложно находиться с ним в столь тесном пространстве. Не после того, что между нами было…

      – Мне нужно на сцену, – вновь напоминаю, но всё ещё не двигаюсь с места.

      Жду, когда Соболев меня пропустит. А он опять не спешит это делать. Претенциозно смотрит в открытый шкаф. Хмурит брови, изучая мои новые сценические наряды.

      – А у тебя есть что-нибудь приличное? – спрашивает на полном серьёзе.

      Да какое его-то дело?

      – У меня всё приличное, – пытаюсь надавить на дверь шкафа, чтобы захлопнуть её перед носом парня. Но мне мешает его нога. – Что не так с моей одеждой?

      Сдавшись, отпускаю дверь и провожу ладонями по лоскуткам ткани короткой юбки, незаметно тяну её вниз. На самом деле всё очень неприлично, но Соболева это не касается.

      – Всё не так, – он отвечает прямо, немного сместившись ближе. – Ты же старшая сестра, как мне только что стало известно. И вот какой пример ты подаёшь младшей?

      Он тоже проводит по лоскутам подола моего откровенного платья. Не касается кожи, лишь ткани. Но у меня волоски на коже встают дыбом от этого прикосновения. Заставляю себя не вжиматься в зеркало слишком явно. Опустив веки, прячу испуганный взгляд под ресницами. Стараюсь затаить дыхание, чтобы не дышать его парфюмом.

      От Соболева пахнет именно теми же цитрусовыми нотами с пряными примесями, как и тогда, четыре года назад. Этот запах в сочетании с запахом его кожи на фоне лоска дорогой одежды и расслабленных движений тела может вскружить голову любой девчонке. И не обязательно дурочке.

      А самое интересное то, что Соболев не старается понравиться или поразить даму в самое сердце своим идеальным внешним видом. Нет, он ничего такого не делает. Но всё же всегда окружён представительницами противоположного пола, и его это устраивает. И их тоже, по всей видимости.

      От прикосновения его ладони к шёлку платья пробегает статический разряд. Я почти подпрыгиваю, а Кирилл ухмыляется и вновь скрещивает руки на груди, одарив меня снисходительным взглядом.

      – Ты не знаешь, от чего отказываешься, Ася, – заявляет самоуверенно. – Наверное, не каждый день тебе предлагают помощь подобного характера. Ты же хочешь петь?

      Конечно, хочу… Но отрицательно качаю головой и произношу тихо, но с нажимом:

      – Меня это не интересует. Спасибо за твоё участие, но я как-нибудь сама.

      – Самостоятельная, значит? – он хмыкает, но на его лице нет ни толики веселья.

      Сдвигается чуть ближе, носом почти задевая мою макушку, и нависает коршуном надо мной.

      Его явно беспокоят мои отказы. Мы в тупике! Я не соглашусь на то, что он хочет предложить. А он, похоже, не отступит.

      Меня спасает решительный стук в дверь.

      – Ась, у тебя всё нормально?

      Наш бармен Артём всё-таки заметил, что я не вышла на сцену. Хочу ответить, но Соболев