Ночница. Коллекция ужасов. Антон Мамон

вернулся в палату. Там было тихо. Подозрительно тихо. Душераздирающие вопли за окном не помешали отдыху приютских – дремали все как один. Кроме Матвея. С дрожью наблюдая его демоническую улыбку, отражавшую лунный свет, я опустился на кровать.

      – Не бойся, Артём. Ты ведь ничего не сделал. Ты хороший человек. Мама тебя не обидит.

      – А Артур? – выпалил я. – Что с ним станется?!

      – Сам знаешь, всем без него будет лучше, – спокойным ровным голосом отозвался Матвей.

      – Он когда-нибудь вернется? – тщетно пытаясь усмирить тремор всего тела, выдавил я.

      – Конечно. Они всегда возвращаются. Но иногда по частям.

      Все, что случилось поутру, я припоминаю смутно. Ранний подъем, суета, милиция, заплаканные воспитательницы, дающие показания. В довершение ко всему выяснилось, что весь отряд, кроме меня и Матвея, подхватил воспаление легких. За одну ночь. Кашляя без умолку и отхаркивая кровавую мокроту в кружки, приютские лежали каждый в своей кровати. Бледные, изможденные внезапным недугом, они слабо переглядывались. В глазах их читалась тревога. А еще – вопрос. Вопрос, на который они знали ответ.

      Плохие вещи иногда происходят с хорошими людьми. Но почти всегда они сами в этом невиновны. Когда же страдают злодеи, ни у кого не возникает сомнений – так и должно было случиться, все неспроста! Называйте это кармой, бумерангом или божественным возмездием, суть останется прежней: око за око, зуб за зуб. Таков закон равновесия, к исполнению которого стремится все во Вселенной.

* * *

      Двадцать лет спустя я все еще мучаюсь догадками. Давно покинув приют и растеряв бо́льшую часть воспоминаний, я продолжаю спрашивать себя: было или не было, свершилось или привиделось? Единственный человек, способный развеять мои сомнения, по-прежнему живет в городе, где все началось. По крайней мере, в этом пытается заверить его страничка в социальной сети…

      Подчиняясь внезапному импульсу, любопытству, граничащему с одержимостью, я лечу туда, где в мае лежит снег, а на сентябрь у каждого заготовлена теплая куртка. Все пять часов полета я проигрываю события прошлого и пытаюсь найти в них себя… Кажется, теперь это зовется модным словом «рефлексия». Меня бросает из крайности в крайность. Мною овладевают самые разные эмоции. Я злюсь на самого себя и те шальные мысли, что то и дело роятся в голове. Я тихо радуюсь возможности приблизиться к истине. Хотя что есть истина? Точнее, где она? Давно не секрет: где-то рядом…

      Родные места на удивление не заставляют сердце биться чаще. Ничего внутри не сжимается в тот момент, когда мы проезжаем мост, по которому еще ребенком я ходил сотни, а может быть, и тысячи раз, подбирая необычные пивные пробки, коих набивался целый карман. Даже очертания дома, в котором прошло детство, не вызывают желания остановиться и погрустить на скамейке у подъезда. Я четко понимаю свою цель и иду к ней. Точнее, еду. На немыслимо низкой скорости.

      Водитель, разглядевший на картах пункт назначения, меняется в лице. Исчезает глупая улыбка и выключается провинциальный шарм. Музыка приглушается по велению грубых