Узница гаргульи. Кэти Роберт

это удобно.

      Можно лететь дальше над горами на восток, мимо территории демона-торговца, к океану, лететь, пока не устанут крылья и я не рухну в воду. Тогда не нужно будет волноваться ни о каком проклятии, и терзающие меня воспоминания наконец затихнут.

      Выражение лица моего отца, застывшего в момент смерти.

      Кровь моей сестры, пропитавшая камни, когда ее сердце остановилось.

      Близнецы, чьи тела так сильно пострадали, что я даже не смог понять, отчего они погибли. Только знал, от чьей руки.

      А я сбежал, когда должен был сражаться, спрятался, когда должен был помочь.

      Мне надо было умереть в тот день вместе со своей семьей. Каждая прожитая с тех пор секунда кажется незаслуженной. Вот истинное проклятие, с которым я живу.

      Внутреннее напряжение так сильно, что хочется содрать с себя кожу, чтобы выпустить его. Знаю, что должен держать все в себе, превозмогать любую слабость, но иногда у меня кончаются силы.

      Я запрокидываю голову и в крике выплескиваю свою печаль ветру.

      Глава 5

      Грейс

      Высунувшись в окно, осматриваю внешнюю стену замка. Где-то тут должен быть выход. В отдалении что-то взметнулось в воздух, и я понимаю, что это Брэм. Невольно замираю. Никогда не мечтала иметь крылья и летать. Мне довольно и способности читать ауру людей. Никто ведь не признается, как неудобно, что от меня невозможно утаить правду. Зачем мне еще какая-то магия? Она всегда как обоюдоострый меч, и я уверена, что способность летать тоже имеет свои минусы.

      Но выглядит это и правда красиво. Брэм рассекает воздух, как акулы океан, вкладывая всю свою энергию в движения, в скорость. Внезапно он выгибается дугой и запрокидывает голову. Даже отсюда я слышу его крик и чувствую ответную боль в груди. Даже если бы я не видела вокруг него это бледно-голубое с белой каймой пятно, все равно бы поняла: он переживает такую печаль, которую большинство людей не могут и вообразить.

      Мне тошно от того, что я знакома с этим чувством и что сочувствую Брэму. Он кричит так, словно остался последним живым существом во всем мире и только сейчас это осознал. Я чувствовала то же самое, когда моя мать не вернулась домой и я осталась последней из рода Йегер.

      Большую часть жизни семья была для меня компасом, с которым я сверяла свои действия. Неважно, следовала ли я потом семейным традициям или осуждала их. Раз я последняя, значит, теперь лишена всех ориентиров, и как жить дальше, непонятно. Пожалуй, разберусь с этим, когда вернусь в свой мир. А пока мне нужно найти ответы.

      Осторожно закрываю ставни и отхожу от окна. При необходимости смогу спуститься по внешней стене, но хотелось бы избежать такого пути. Должен быть лучший способ выбраться отсюда, не имея крыльев.

      Но сначала нужно разобраться с ужином.

      А еще с тем, что в замке ужасно холодно. Я вдруг замечаю, что дрожу, и начинаю растирать голые руки в попытке согреться. Возможно, гаргульи очень похожи на людей, но лишь на первый взгляд. Очевидно, что плотная кожа защищает