Экспериментальный фильм. Джемма Файлс

мере, теперь мы знали правду.

      Но и прежде, оглядываясь на прожитые годы, я не могла отделаться от мысли, что гордиться мне нечем. Двадцать лет я писала о том, что сделали другие люди, и что мне это принесло? Работая в еженедельнике, я просмотрела кучу фильмов. Прочла пропасть сценариев, студенческих и не только. Взглянув на какую-то вещь, я могу определить, какие в ней есть изъяны, и даже скажу, как эти изъяны исправить. Но произвести что-нибудь самостоятельно я не способна. Неужели на свете никогда не будет ничего, что я могла бы назвать моим?

      Плохим утешением служило даже то, что один из курсов, которые я, как обычно, читала в этот семестр, история канадского кинематографа, – всецело являлся моим детищем. Я составила его, используя знания, которые накопила за долгие годы, сравнивая худосочное канадское кинопроизводство с буйно цветущим и всепроникающим спектром американского массмедиа. Курс этот я называла занудством длиной в семестр. Почти все студенты нашего факультета находились во власти иллюзий, весьма далеких от реальности, и мне приходилось эти иллюзии разрушать, упорно твердя: «На самом деле все работает совершенно не так. Именно поэтому отец Джеймса Кэмерона перебрался в Голливуд».

      До факультета я была штатным сотрудником еженедельника «Сарафанное радио», где писала статьи о канадских фильмах. При этом я не могла отделаться от ощущения, что кинокультура, которую я пропагандирую, создана людьми, что называется, работающими «на врага». Эти люди занимались поденщиной, снимая коммерческие массовые фильмы, заказанные американскими компаниями – которые обосновывались здесь и принимали в штат канадцев исключительно для того, чтобы получить определенное количество очков в КАВСО (Канадском аудиовизуальном сертификационном офисе), и таким образом обеспечить себе значительные налоговые льготы. Покончив с постылой работой, они выжидали – как правило, тщетно, – не подвернется ли возможность снять что-нибудь для себя. Помню, после того, как мне разъяснили этот механизм, я подумала: «Вау, ну и отстой». И поверьте, я убедилась впоследствии, став частью этой системы, – это действительно полный отстой.

      Для того чтобы снять собственный фильм, необходимо государственное финансирование, так как большинство бизнесменов отнюдь не считают канадское кино подходящим объектом для инвестиций, особенно после того, как эра налоговых льгот, пришедшаяся на 1970-е и начало 1980-х, осталась в прошлом. В разгаре этой эры Банк «Монреаль» угрохал кучу денег на провальный фильм «Медвежий остров» (если не ошибаюсь, речь шла о сумме двенадцать миллионов долларов; «Медвежий остров» по сей день остается самым дорогостоящим канадским фильмом). Компания «Телефильм» ни за что не даст денег, если вы намерены снять что-то, хотя бы отдаленно напоминающее среднюю голливудскую продукцию. Для того чтобы получить финансирование, необходимо доказать, что твое детище будет достаточно «канадским», чтобы не окупиться. Это означает фильм без определенного