Хвост кометы. Евгения Евгеньевна Викторова

нике, почитывая Жюль Верна, на вышитой крестиком подушке, с незатейливым зимним пейзажем, ночь, березка, маленькая избушка, из трубы, которой неспешно курится дымок.

      Сашка должен был забежать после школы, проведать и принести домашние задания, хотя в принципе, был негласный закон – пока болеешь, уроки можно не делать, но наша Ольга Николаевна, была в корне не согласна с этой детской народной мудростью. И у всех, кто болел и даже лежал в больнице, (а это вообще святое ничегонеделанье), заставляла делать уроки, проверяя тетрадки и выписывая замечания, а если бывала в дурном расположении духа, то выводила в дневнике «лебедей». За которых дома, понятное дело, по голове никого не гладили. Поджидая новую порцию домашнего задания, я плотненько пообедал вкуснейшей бабулиной котлетой с макаронами, и с чувством приятной тяжести в желудке, вновь взгромоздился на подоконник, с книжкой, пока Сашка кривой дорогой шел проведывать друга.

      Во дворе поднялся гвалт, и я как обычный, любопытный мальчишка, отвлекся от подводных путешествий и с интересом уставился в окно. Шумели Семеныч и Борисыч, два деда-пенсионера, которые с раннего утра до позднего вечера околачивались во дворе, что-то ремонтируя, беспрерывно дымя «Беломоринами», играя в домино, оглашая округу трубным воплем, «рыба», «дуплет» и тому подобными шифрами, с последующим не менее громким хлопком кости по столу, от которого хитро выстроенный лабиринт пластинок неизменно подпрыгивал. Из-за них наш дворник Сандро, не имел во дворе почти никакой работы, и появлялся исключительно вечером, чтобы присоединиться к игре.

      – Я тебе говорю – комета это! – голосил Семеныч, по новостям давеча показывали, что комета Галлея, подлетает к земле! Апокалипсис грядет.

      – А я тебе говорю испытания новой ракеты, мой Василий в ракетных войсках служит, он рассказывал, что создадут ракету, которая может от Земли до Марса долететь в два счета!

      – Ой, да что тебе может Васька твой рассказать, у них же наверняка подписку о неразглашении дают, важничал поди перед батей. И звания он невеликого, кто тайну ему государственную доверит?

      – Семеныч, говори, да не заговаривайся. Сказано ракета – значит ракета, сказано полетит до Марса, значит полетит.

      – Да в новостях не было ничего за ракету, а за комету целый репортаж был, в утреннем выпуске сказали. Не веришь, давай радио послушаем.

      Переругивание дедов, было обычным звуковым фоном нашего двора. Поэтому хоть и ругались они как всегда, с воодушевлением, но новость была донельзя интересной. Я было, собрался соскочить с подоконника, с желанием включить телевизор, чтобы лично услышать информацию о комете, тем более время очередных новостей на подходе, но решил переспросить, так сказать, у первоисточника, про комету и ракету, темы, как вы понимаете, были весьма будоражащими мальчишеское воображение, а для этого нужно было открыть форточку. Подняв руку, а следом за ней взгляд я остолбенел. В чистейшем голубом небе, сиял и переливался словно осколки стекла в калейдоскопе, ежесекундно меняя перламутровый узор, светящийся объект, размером с большую сковородку. Минутное онемение прошло, любопытство взяло вверх, и я уже хотел открыть форточку и уточнить, ни об этом ли странном явлении идет спор, но вовремя вспомнил, что время обеденное и бабуля должна подойти меня проведать, если увидит внука в открытой форточке, в феврале, с ангиной – быть беде.

      Включив телевизор в розетку, прокрутив переключатель каналов на первый канал, уселся ждать новостей, периодически поглядывая на переливающуюся «сковородку», которая не собиралась никуда исчезать. Наконец началась новостная заставка и диктор в строгом костюме, начал зачитывать с листочка, достижения народного хозяйства, после политический блок, слушать и конспектировать, который приходилось каждое воскресенье, для формирования отчета по политинформации. Про комету Галлея начали рассказывать, когда я уже совсем извелся от любопытства. Как выяснилось прилетает эта штука раз в семьдесят шесть лет, именно в этом году, она прибыла вновь, покрасоваться перед землянами, своим роскошным светящимся хвостом, и исчезнуть на семьдесят шесть лет, чтобы появиться в фантастически далеком июле две тысячи шестьдесят первого года. Это было любопытно, но моя личная проблема состояла в том, что висящая в небе штуковина, совершенно не походила на эту самую комету. Просмотрев новости, я прошел в кабинет, где была огромная дедулина библиотека. Большая комната, оклеенная зелеными обоями в полоску, вдоль стен уставленная полками темного дерева, ближе к окну стоял огромный, тяжелый даже на вид стол, затянутый зеленым сукном, а возле стола – величественное зеленое кожаное кресло со смешными бортиками-ушками. Все полки от пола до потолка были уставлены книгами. Их было великое множество, старые, потрепанные, с растрепанными уголками, в потертых кожаных переплетах, совсем новенькие, вкусно пахнущие типографской краской. В каждой из них находилась тайна, единственная в своем роде, и если ты открыл книгу, вдохнул ее запах, а у каждой книги свой запах, уж поверьте мне, можно попасть в неповторимый мир, долго бродить по страницам, и наконец узнать ее, главную тайну книги. Она откроется тебе, заставит почувствовать свое присутствие, даже если тебе со временем, будет казаться, что ты ее забыл, она останется с тобой навсегда.