Хроники невозможного. Фактор «Х» для русского прорыва в будущее. Максим Калашников

улыбнулась. Воронин ведь ей тоже нравился. И в этот момент, стоя у иллюминатора со скрещенными руками и непокрытой головой, он напоминал капитана Немо со старой гравюры-иллюстрации к «Двадцати тысячам лье под водой». Эту картинку, вырезанную из старого журнала, Ксения видела в блокноте у почтенного старца, знаменитейшего русского историка и кризисолога Андрея Фурсова. Тот и в восемьдесят лет оставался мальчишкой-романтиком.

      – Ой, как красиво! – всплеснула руками девушка, глядя куда-то за плечо командира «Катрана».

      – Что, обломки корабля? – вскинул брови Воронин.

      – Нет… Вот это чудо! – Ксения протянула руку в сторону иллюминатора.

      Командир обернулся. Спиральная медуза с оранжевыми полосками на прозрачном теле-студне проплывала мимо иллюминатора, просвечивая сквозь «снег» планктона. Живая пружина длиной не менее метра, она походила на свернувшегося угря, который ритмично расправлялся и сжимался. Зрелище и вправду было необыкновенным. Медуза величаво уплывала из светового круга, оставляя в поле зрения останки неведомого боевого корабля.

      – Ах, вы об этом. Красивая, чертовка! – кивнул Воронин. – А вот меня больше завораживает вид затонувших кораблей и судов. С детства мечтал их видеть, лежащих на больших-пребольших глубинах.

      – А разве есть разница между кораблями и судами? Это разве не одно и то же? – изумилась девушка.

      – Корабли – это все военное и парусное, – терпеливо пояснил командир. – А суда – все торговое и мирное, с механическими двигателями…

      – Буду знать, – наморщила носик Ксения. Она встала рядом с Ворониным, едва касаясь его локтя плечом. – А что это там лежит?

      – Пока не знаю, – командир с улыбкой посмотрел ей в глаза. – Кто-то из утопленников Второй мировой. Причем небольшой. Совсем не то, что мы ищем…

      Ксения с легкой рассеянностью кивнула. Она прекрасно знала, что «Катран» вышел в скрытное плавание по Средиземному морю, чтобы – помимо всего прочего – искать остатки древних судов и кораблей, засекая точные координаты крушений. Чтобы потом русские подводные археологи могли их исследовать. Ибо Русский союз претендовал на роль мирового центра науки и культуры. Об остальных миссиях «Катрана» ей известно не было. На берегах древнего моря было неспокойно. На юге орудовали быстроходные катера и фелюги мусульманских пиратов. На земле бывшей Ливии, распавшейся на три части, шла постоянная война. Только-только отгремели бои в Триполитании: отчаявшиеся египтяне, страна которых обанкротилась и корчилась в огне внутренних конфликтов, попытались захватить нефтяные промыслы Киренаики. «Катран», подвсплывая по ночам, наблюдал в электронно-оптический перископ зарева пожарищ на берегу. Там, по приморским дорогам, громоздились груды искореженных танков и бронемашин, уничтоженных ударами с моря и воздуха – когда американцы были вынуждены пресечь египетскую интервенцию на некогда ливийские территории. С борта лодки поднимались беспилотные воздушные разведчики, скользя в сумраке бесшумными