Между двух войн. Геннадий Сорокин

школу начнут по-настоящему обстреливать, так мы пост с села снимем и на Дальний Восток вернемся.

      – Опа! – догадался Воронов. – Теперь я понял суть провокации. Архирейский завтра уезжает. Можно пустить слух, что он испугался и первым сбежал в Хабаровск.

      – Об его отъезде только наши знали. Мы вчера весь вечер обсуждали, кого новым командиром отряда пришлют.

      – Ты кого-нибудь подозреваешь?

      – Никого! Я душой не могу поверить, что кто-то из одногруппников работает на «Крунк» или бандеровцев, но факты говорят сами за себя. Как только вы собрались уезжать, так вас тут же обстреляли.

      – Ты не помнишь, кто где находился перед началом обстрела?

      – Знать бы, где упадешь, соломки бы постелил! Я на улице был, еще два человека – на крыльце, а остальные – черт знает где, но около КПП или внутри него. Долго ли условный знак стрелку на пригорке подать? Закурил сигарету, помахал рукой, вот тебе и проблесковый маячок метров на пятьсот. Можно фонариком в окно условный сигнал подать. Да мало ли что можно сделать!

      – Ты запомнил, как выглядели корреспонденты?

      – В машине было трое: местный водитель и два мужика лет по сорок. Одного я хорошо рассмотрел, а второго не запомнил, слишком уж у него неприметная внешность. На словах я тебе никого из них описать не смогу, а одного корреспондента, самого активного, я лучше нарисую.

      Грачев хорошо, даже профессионально рисовал. Портреты у него получались просто замечательные, с характерными признаками человека. Воронова он как-то нарисовал в образе кудрявого рок-певца с массивным крестом на шее. Виктору рисунок понравился, и он оставил его среди личных бумаг. Бурята Дамбаева Грачев изобразил в длиннополом халате с чалмой и четками в руках. Дамбаев обиделся: «Какой я тебе муфтий! Я буддист, а ты меня в мусульман записал».

      На трассе из Ходжалы появился свет фар грузового автомобиля. Воронов велел Грачеву разбудить Архирейского, а сам скомандовал дежурным слушателям натянуть светоотражающую веревку поперек дороги.

      На грузовике прибыл взвод оперативного реагирования из Калачевской бригады.

      – У вас стреляли? – спросил выпрыгнувший из кабины «Урала» лейтенант внутренних войск.

      – У нас. Только мы подмогу из ВОГ не вызывали, – ответил Архирейский.

      В двух словах он рассказал о скоротечном бое в темноте, поинтересовался, откуда в Степанакерте стало известно о перестрелке.

      – Дальше по дороге будет азербайджанское село, – пояснил офицер. – Там у нас пост. Дежурный по КПП сообщил, что рядом с селом идет автоматная перестрелка, вот мы и выехали узнать, что к чему.

      Из темноты, как черт из табакерки, появился местный участковый, неизвестно где прятавшийся весь вечер и начало ночи.

      – Я бы не советовал вам ехать ночью по дороге через лес, – сказал он. – Мало ли что!

      Армейский лейтенант отмахнулся от его здравого совета и уехал с солдатами в темноту. Воронов уселся на броне БМП и стал ждать рассвета.

      8

      Чуть забрезжил