Трон падших. Керри Манискалко

Синтона о сделке следовало дать этим вечером.

      Камилле хотелось забыть о том, что ее решение попахивает предательством. Она вспомнила, как незадолго до смерти отец подозвал ее. Руки его тряслись от напряжения.

      – Тьма… не… победит.

      – Не понимаю, – сказала она. Слезы обжигали глаза. Неужели он узнал? Она помнила, как подумала: а что, если он всегда знал?

      – Ты… хорошая, милая девочка. Никогда… не сомневайся.

      Это были его последние слова. На протяжении долгих лет отношение Пьера к заколдованным предметам оставалось предельно ясным. Они таили огромную опасность, так что их было необходимо избегать любой ценой.

      В сочетании с редким… талантом Камиллы, если бы она изобразила Проклятый трон, он вполне мог бы воплотиться в реальность. О нем ходили разные слухи. Одни говорили, что он дарует бесконечную власть и бессмертие, другие – что с его помощью можно наложить проклятие на остальных правителей и даже уничтожать бессмертных. Однако Камилла сомневалась, что с этим троном может быть связано что-то хорошее.

      Зачем Синтону эта картина?

      Он утверждал, что она нужна ему для частной коллекции. Но Камилла и без его сверхъестественной способности чувствовать обман понимала, что он не был с ней честен.

      Стоило ли ей рискнуть и предоставить человеку вроде Синтона доступ к объекту, способному творить неописуемо темные дела? Отец не раз говорил, что такая сила развращает даже самую чистую душу. О Синтоне она с самого начала знала, что его душа не чиста.

      Если Камилла нарисует Проклятый трон, вся ответственность за то, что произойдет дальше, ляжет на ее плечи. Быть может, Синтон не станет злоупотреблять силой трона, но ведь артефакт может похитить кто-то похуже него.

      Легкий стук вернул ее в реальность.

      – Войдите.

      Горничная сделала почтительный реверанс и помогла Камилле обуться.

      – Лорд и леди Эдвардс прибыли.

      Камилла в последний раз взглянула на свое отражение и надела маску.

      Так или иначе, женщина, которая вернется в этот дом, будет совсем другой. Она изменится – к лучшему или к худшему.

      А с ее удачей веры в лучшее почти не было.

      – Папа, прошу, помоги!

      Камилла попыталась вызвать в памяти образ отца и его ободряющий голос. Но ответом на ее мольбу стал мрачный хохот из Великого Запределья. Леденящее эхо пронзило ее насквозь.

      Камилла выбежала из спальни, надеясь, что потусторонний смех не был предвестником еще более жутких событий.

      Семнадцать

      Хэмлок-холлу было не сравниться с Домом Зависти. Однако принц одного из Семи кругов был вполне удовлетворен реставрацией особняка, как и количеством гостей, даже несмотря на растущую под ложечкой боль и на то, что он то и дело глядел на часы. Все решится этим вечером. Либо он приблизится на шаг к победе, либо его подданные будут прокляты на веки вечные.

      Судьба двора Зависти зависела от одной упрямой смертной.

      Он