Каникулы на Титане. Георгий Игоревич Фомичев

лека еле слышно доносились звуки второй части 9-ой симфонии Бетховена.

      – Вади, у нее участились припадки. Она ведь не спит и будто бы все понимает, но не может вернуться в реальность, – сказала взволнованно Лю, мать Сони. – Мы должны что-то решить. Это состояние ее убивает.

      По лицу Сони катились крупные слезы. Один глаз был чуть приоткрыт. Руки дрожали. Сердце колотилось, выдавая, около 130-150 ударов.

      Ритмичный узор музыкального полотна с его драматической фактурой идеально подходил по своему настроению ритмам сердца.

      «Это все моя вина», – подумала мать, прикладывая ко лбу дочери компресс. Это из-за ее работы и ее представлений об их отношениях с Вади, ее гражданским мужем, отцом Сони, дочь стала такой. Наверно, Соня видела плохо скрываемую нервозность матери, даже некоторую взвинченность, проявлявшуюся во время ее общения с Вади. Они никогда не были близки, хотя со стороны казалось, что жить друг без друга не могут.

      Все стало усугубляться с появлением обновленной версии Андроида, куда была добавлена функция ИИ, который стал дополнением людей в виртуальном мире.

      Люди и до этого часто зависали в телефонах, но теперь ИИ полностью контролировал сознание всех обладателей смартфона. Соня не была исключением. Все начиналось с чатов, просмотров роликов в Тике и ленты в Инсте и заканчивалось погружением в виртуальный мир, который постепенно и незаметно затягивал все глубже и глубже.

      Мир стал не просто виртуальным, он дополнился еще мнимой частью, которой не существовало прежде ни в реальном мире, ни в виртуальном. Это то, что дорисовывало наше сознание, находясь в подпространстве между реальностью и виртуальностью. В мнимый мир наиболее часто попадали политики, поп-звезды, деятели искусств. В конечном итоге они переставали различать эти три проявления нашего мира. Их границы размылись. В наше время таких людей уже не запирали в лечебницы с диагнозом «шизофрения», ибо никакого раздвоения личности у них не наблюдалось. Личность оставалась одна, своя родная, только существовала она, по сути, в трех измерениях.

      Из-за подобных проблем люди, улетевшие вместе с товарищем Ило на Марс, перестали общаться с нами, людьми на Земле. Более того, они считали, что это не синдром, а некий вирус, поразивший психоэмоциональную составляющую личности, который может быть заразен. Возможно, очень. У людей на Марсе не было ни смартфонов, ни интернета. Они верили, что их наличие в конечном итоге и приводит к распаду личности, к ее мультипликации и затягиванию в разные измерения.

      Первого духовного лидера на Марсе они называют Рэй.

      Он рассказывал им на Земле какой должен быть Марс, люди там его таким и создали.

      – Мама, – вдруг сказала Соня, возвращая Лю к реальности. – Почему со мной это происходит?! Позвони Вацио, пусть он скажет, что нужно делать. Я хочу еще таблеток. Пожалуйста, позвони ему. Заодно пусть перешлет последнюю серию серила с Нетфли. Там, кажется, была новая ремикс-версия «Укрась прощальное утро» в версии с TrueGPT.

      Трансграничный интернет больше не работал в их местности. И только редкие люди могли узнать, что происходит в мире.

      – Успокойся. Сейчас настрою твой телефон на стабильный ритм твоих биопроцессов, и тебе, наверняка, полегчает.

      В наше время появилось новое лекарство: это когда телефон настраивался на новый биоритмический цикл. Это позволяло человеку достичь состояния спокойствия, но только на ограниченное время и ценой еще большей дисфункции внутренних органов.

      Много раз в обществе вставал вопрос о запрете данного приложения, но чем больше людей участвовали в обсуждении, тем к меньшему знаменателю они приходили.

      – Соня!

      – Что, Лю?

      – Мы подумали с Вади и решили, что тебе нужно полететь на Титан.

      – Мама, ну что опять?! Ты же знаешь, что это не помогает.

      – Доченька, – в этот раз мать произнесла это слово с необыкновенной нежностью. – Понимаешь, это безжизненный спутник. Там абсолютно нулевой потенциал ноосферы. Тебе там должно стать лучше. Да, конечно, понадобится какое-то время, чтобы адаптироваться. Мы с отцом будем каждый день отправлять тебе Бусю в голографическом исполнении. Уверена, что там тебе полегчает. Я не могу смотреть, как мой ребенок, которому еще нет и двадцати двух на моих глазах уходит, отдаляется от меня. Мы уже забыли, когда вместе ходили в ресторан, кино, слушали вместе музыку и читали стихи. Каждый вечер мы разбредаемся по разным комнатам и, кажется, что нам легче переписываться в Телеге, чем общаться при свечах или керосиновой лампе.

      – Ну, хорошо, мама, я согласна.

      – Я посмотрю, когда ближайший рейс, – ласково сказала Лю. – А где, папа?

      – Он еще тут, еще рядом, – сказала Соня, не открывая глаза.

      Лю, перевела взгляд на коридор. В самой его глубине она увидела открытую бутылку «Багратиона» и сказала:

      – Да, папа устал. Ему завтра рано на работу. – И продолжила: – Смотри, есть вылет с пересадкой на Церере или на Европе. Но там обязателен гидрокостюм. Тем более, что тебе не нравится взлетать с открытого космодрома