Убей-городок. Евгений Шалашов

родственники в Таджикистане, которые и забрали парня к себе. Вася переживал, но официальные отношения с Людмилой оформлены не были, поэтому опекунство не разрешили оформить. Значит, Никита уехал, а Вася Ламов, похоронив жену, запил по-черному, да так, что его уволили с работы. А что оставалось делать, если сменный электрик приходит пьяным, а потом норовит забраться на кран? Два раза прощали, работник-то он был отличный, но сколько можно? Убьется – кто отвечать будет?

      Кажется, последний раз я видел его в году этак… девяносто втором или третьем. Вася уже пропил квартиру, бомжевал, был частым гостем в медвытрезвителе, хотя бомжей туда не любили брать: что взять с бездомного, а вытрезвители должны окупаться. Мне приходилось звонить начальнику трезвака, чтобы тот устроил Ламова на ночь. Пытался пристраивать Васю в приемник-распределитель для бродяг и попрошаек, чтобы парень восстановил документы, устроился хотя бы на какую-то работу. Можно же, если захотеть, начать все заново. Устроился бы на работу, не пил, с жильем, пусть даже с койко-местом в общежитии, я бы ему помог. И ведь устраивал пару раз, но Вася срывался, убегал. Как помогать тому, кто не желает, чтобы ему помогали? А потом Ламов просто замерз в сугробе.

      И что я сейчас смогу сделать, со знанием будущего? Скажу Василию: мол, кончай ты со своей бабой, ищи себе нормальную женщину? Послать-то он меня не пошлет, но слушать не будет. И Люську его я вряд ли спасу.

      Да пропади ты пропадом, все мое послезнание!

      До конца дня я проспал. Мне снились аквапарк и дед Слышь, который показывал на здание водных удовольствий и строго внушал мне: «Ты, парень, это брось! Не бывает, слышь, такого, это тебе мерещится. Об этом тебе любой мушкетер может сказать!»

      А потом что-то меня разбудило. Спросонок почудилось, что Нина (или не Нина?) чем-то брякает на кухне, и, значит, пора ужинать. Вот сейчас я встану, а после ужина мы с ней посмотрим по «Культуре» «Романтику романса», и все будет хорошо. Только вот бок почему-то болит.

      Разбудила меня дренажная трубка, соединяющая мои внутренности и бутылку с темно-коричневой жижей. Трубка каким-то мудреным образом зацепилась за край кровати и не позволяла мне повернуться на бок. Пришлось звать помощников. Пока меня выручали из беды, все мои грезы о домашнем ужине в семейном кругу растворились без следа. Перед глазами была все та же палата, к которой я начал понемногу привыкать.

      Собратья по несчастью занимались кто чем. Вариантов было немного: Митька читал какую-то затасканную книгу, мой старый знакомец Вася разглядывал что-то в окне, насколько ему позволял угол обзора, остальные, как люди прагматичные, спали «впрок» – когда еще такая возможность представится?

      После сна мне показалось, что мой мозг несколько посвежел, и я решил нагрузить его. Слово «нагрузить» сработало, и мне вдруг вспомнился наш деревенский учитель физики, от которого к месту и не к месту можно было услышать: «Давайте, дети, нагрузим наш трансформатор…» Он был пьющий, наш добрейший Пал Семеныч, и такие грешки случались