Аир. Хозяин болота. Даха Тараторина

для домового потянулся и совсем по-человечески подмигнул молодой невесте.

* * *

      По-хорошему, с полудня и до заката Иве и вовсе бы из избы не выходить. Ну так и что ж теперь, даже до задка не сбегать? Вот только, возвращаясь обратно, девица пожалела, что пренебрегла заветами предков и выскочила из-под крова.

      – Ну что, заждалась?

      Он стоял во дворе, небрежно облокотившись о забор. И лучше бы это был Хозяин болота.

      – Уходи, Бран, – процедила Ива сквозь зубы.

      Присел на корточки и потрепал за ухом щенка-подростка, носившегося по грядкам. Тот доверчиво льнул к парню – свой же, не раз и не два впускали, от него беды не жди! Потому щенок и не залаял, оповещая хозяев, что явился чужак. Для него-то, несмышленого, Бран чужаком не был. Как и для Ивы когда-то.

      Кузнец поднял на невесту взгляд. В голубых, ровно васильки в поле, глазах мелькнула обида, и сердце Ивы на миг сжалось. Быть может, вправду сама виновна в содеянном? Хмельной праздник многое дозволяет молодежи. А пригубив ягодного вина, девица и вовсе забылась. Ну как кузнец лишь творил то, о чем она сама его просила? Не он ли многажды обнимал ее сильными руками – запястье не сразу пальцами обхватишь? Не он ли клал ей на колени буйну голову? Не его ли льняные кудри Ива перебирала? Сама! Никто не неволил!

      – Ивушка, ты что это? Ни словом со мной не перемолвилась с самой урожайной ночи. Неужто недовольна осталась? – Он осклабился, показав крупные зубы, всколыхнув в памяти ту страшную ночь.

      Ива оцепенела. Недовольна? И правда, с чего бы?

      – Пошел вон! – велела девушка, жалея, что под рукой нет вил, чтобы выгнать мерзавца, как давешнего нечистика.

      Однако решительность развеялась в тот же миг, как Бран поднялся и шагнул к ней. Ноги снова занемели от ужаса, внизу живота свело до сих пор не забытой болью. Ива бездумно прижала ладони к чреслам, защищаясь.

      Бран истолковал жест по-своему:

      – Соскучилась, поди?

      Он резко подался вперед, хватая девушку за руку пониже локтя. Та забилась, но, как ни старалась, не могла выдавить из горла крик о помощи, будто бы кто-то рот заткнул. Ей ли не знать: кричи не кричи, никто не явится, не спасет… А Бран одним движением намотал косу на здоровенный кулак, вынудив запрокинуть голову, прижал к себе, напоминая о страшном:

      – Потерпи, любушка! Скоро моя станешь!

      Шершавые обветренные губы коснулись шеи, и Иве почудилось – прокусит, ровно хорь курице. А и лучше бы прокусил, хоть мучиться недолго! Ей казалось, что кричит, на деле же девушка едва слышно шептала:

      – Пусти! Пусти, Бран! Пожалуйста… Я не хочу!

      Здоровенная лапища стиснула выпуклость под поневой.

      – Что ж это не хочешь? Еще как хочешь! – добродушно хохотнул молодец. – Мне всяко виднее.

      – Пожалуйста, пожалуйста…

      Воровато оглядевшись, Бран ловко распустил ворот на ее рубахе и запустил в него загребущую ручищу, пощупал, больно дернул:

      – Тише, люба моя, тише! Не то услышит кто!

      Ива и рада бы завизжать, да снова