Пробуждение Ктулху. Артур Филлипс Этвуд

друг мой Дерби Коннор Эллингтон,

      полученное от Вас послание привело меня в сильное возбуждение от всего, что было там написано. Истинный писатель, насколько я могу судить об этом, представляет собой своего рода человекообразный гибрид между прошлым и будущим: архаичный в личных вкусах, выборах и пристрастиях – и вместе с тем научно-реалистичный в том, что определяется как философия. С уверенностью могу заявить, что весь идеал современной Америки, основанный на скорости, механической роскоши и экономической показухе, представляется мне невыразимо легкомысленным. По этой причине столь отвратительны бывают и написанные современными авторами сочинения, которые по какой-то невыразимой ошибке в газетах именуют “литературными”, хотя на самом деле они не поднимаются выше обычного мечтания малообразованного обывателя о незаслуженно авторитетном и материально беспечном существовании.

      Ничего подобного и близко нет в Вашем рассказе, и я был до крайности удивлен, когда узнал, что Вы достаточно молоды и никогда не покидали родного города. Что ж, это определенно доказывает лишь одно: истинное благородство человека никоим образом не связано с полученным им так называемым современным образованием, которое представляет собой лишь бесцельное блуждание по бессмысленным и разрозненным сведениям о том о сем, а в целом – ни о чем; или же со знакомством с иными городами, где обитает множество алчных и совершенно не похожих на достойных людей жителей.

      Словом, вся идея, вся глубокая мысль Вашего рассказа невыразимо близка мне, а сюжетное построение захватывает с первого мгновения. До крайности жаль, что Вы еще не дописали рассказ и прислали лишь начало, спрашивая моего совета – как лучше завершить затронутую Вами тему. Мне бы и самому хотелось узнать, чем закончились подобные злоключения главного героя и каким образом повлияли на его жизнь – а быть может, и привели к гибели – попытки заниматься столь тлетворным делом, как выращивание противоестественно плодоносящих растений.

      Таким образом, благословляю Вас на дальнейшее творчество и с огромным интересом ожидаю завершенного Вами рассказа. Быть может, позднее я добавлю в него несколько строк от себя и сделаю все возможное, дабы он был опубликован в “Уандер сториз” или каком-либо другом соответствующем тематике журнале.

      С пожеланием всего наилучшего и дальнейших творческих успехов,

Говард Филлипс Лавкрафт».

      Мои руки затряслись так сильно, что исписанный лист выпал из них и опустился на стол – с каким-то, как мне в тот миг почудилось, невыразимым изяществом.

      – Говард – Филлипс – Лавкрафт, – повторил я медленно и разделяя каждое имя долгой паузой. – Филлипс…

      Разумеется, имя «Филлипс» не представляло собой нечто сверхъестественное, неповторимое и уникальное, что дается лишь в одном-единственном