ИГИЛ. Зловещая тень Халифата. Отсутствует

[66], но головокружительные успехи могут быстро прекратиться, если линии снабжения будут перерезаны и бойцам придется делить и без того скудные ресурсы с населением. Тем не менее, нельзя уверенно предположить, что правление ИГИЛ обрушится под грузом внутренних противоречий, как это произошло в Ираке в 2006 году. По-видимому, основополагающую роль тут будут играть другие факторы – например, западная интервенция. Вместе с новостями о беспорядках и бедствиях на территориях под их управлением, часто появляются новости о том, что американские ковровые бомбардировки вынуждают другие вооруженные группировки объединяться с ИГИЛ для самозащиты. Были сообщения о том, что бойцы из Свободной сирийской армии и исламистских организаций Сирии искали союза с ИГИЛ во время усиления американских бомбардировок в последних числах ноября[67].

      Контрреволюция и кризис реформистского исламизма

      Итоговой предпосылкой для возвышения ИГИЛ стал кризис реформистского исламизма в течение революций 2011 года и последовавших контрреволюций. Народные восстания, которые бушевали в регионе в первой части 2011 года, представляли нешуточную угрозу для основных исламистских организаций, таких как Эннахда в Тунисе или «Братья-Мусульмане» в Египте и Сирии. Успех уличных протестов и забастовок пошатнул властные структуры и дал вождям протестов исторический шанс на диалог с государством на совершенно иных условиях, чем те, что они могли добиться за десятилетия обычной электоральной работы. Но крупнейшие реформистские исламистские организации[68], которые выиграли выборы и сформировали правительства (в частности, «Братья-Мусульмане» в Египте) оказались между молотом все еще мобилизованного протестного движения с одной стороны и противостоящих структур старого режима с другой. Неспособность продолжить социально-политические протесты вплоть до достижения «нормальных» условий, которые были желательные для инвесторов и широких слоев среднего класса, и одновременно неспособность противостоять военно-бюрократической машине государства привела их от триумфа к трагедии в течение всего лишь одного года. Захват власти у президента от «Братьев-Мусульман» Мухамеда Мурси египетскими военными 3 июля 2013 года затем продолжился массовым убийством его сторонников во время сидячих протестов в Каире и Гизе и волной контрреволюции, которая стремилась стереть все следы событий 2011 года. Это наступление не было направлено на одних лишь «Братьев-Мусульман», но на всю коалицию сил, которые участвовали в восстании против режима Мубарака – левых и либеральных активистов, бастовавших рабочих, исламистов за пределами «Братьев-Мусульман», которые солидаризировались с требованиями революции: требованиями хлеба, свободы и социальной справедливости.

      На региональном уровне основной опорой для контрреволюционной политики Абделя-Фаттах

67

Mahmood, 2014.

68

Термин «реформистские» используется тут для обозначения места этих организаций в широком спектре исламистских течений, чьи тактики были радикально отличны друг от друга: от партизанской войны против режима до удаления от мира с целью создания консервативной утопии. Мы не имели в виду, что эти исламистские организации можно приравнять к социал-демократам. См. Alexander and Bassiouny, 2014, chapter 1.