Минимум воспитания. Как дать ребенку главное, не перегружая лишним. Ким Джон Пейн

этой книги пришла ко мне благодаря моей профессии и полученному сигналу тревоги. Тем не менее я прозревал гораздо дольше, чем Карл Оноре. Честно призна`юсь, мне потребовалось больше десяти лет, чтобы полностью осознать то, что я смутно ощущал уже давно.

      Когда мне было сильно за двадцать, я закончил свое обучение в качестве сотрудника социальной службы у себя на родине, в Австралии. Я поехал волонтером в Азию, чтобы помогать детям в двух лагерях для беженцев. Один лагерь располагался в Джакарте, а другой – в Камбодже, на самой границе с Таиландом.

      Лагерь в Джакарте был очень большим, в нем жили несколько сотен тысяч человек, которые лишились крова из-за политической нестабильности. Управление лагерем было построено по принципу феодального хозяйства, с «лордом» во главе и его бандой, которая устанавливала свои «правила» весьма непрезентабельными способами и добивалась лояльности, обещая защиту от других, таких же бандитских «лордов». Это был огромный убогий поселок с хижинами из картона и кусков пластика – люди строили жилища из подручных материалов. Проходы были застелены досками, которые почти не защищали от грязи и жидких отбросов, переполнявших дренажные канавы и канализационные трубы.

      Я жил среди этих людей и работал с детьми, которые ничего, кроме этого лагеря, не видели. Их жизнь была полна неудобств, болезней, страха и опасностей. Детей никто не оберегал, и у них не было никакого досуга; выживание стало главным семейным предприятием. Все эти люди, и каждый из них, потеряли очень многое. И, к сожалению, у всех детей явно просматривались признаки посттравматического стрессового расстройства. Они были дергаными и нервными, они все время были начеку, и с большой опаской относились ко всему новому. Многие выработали свои, особые ритуалы для выполнения повседневных дел, например сложный способ передвижения в лабиринте построек лагеря, который казался им наиболее безопасным. Они не доверяли новым людям – и взрослым, и сверстникам, – и почти все они обладали взрывным характером.

      После Азии я поехал в Англию, где получил образование в качестве преподавателя Вальдорфской системы. Год за годом я работал в школе и давал частные консультации в качестве психолога, общался с детьми и ставил диагнозы: синдром дефицита внимания, гиперактивность, навязчивое состояние, оппозиционно-вызывающее расстройство. Мне начало казаться, что это какой-то ужасный «вальс смерти», в который вовлечены современные дети.

      В начале 1990-х годов я работал в школе и вел частную практику в западной части Лондона. Работал с самыми разными детьми: и с британцами, и с иммигрантами, и с теми, кто относился к классу неимущих, и с теми, чьи родители были успешными людьми. По роду своей деятельности я видел детей, которые старались контролировать все вокруг: своих родителей, других взрослых и даже приятелей, с которыми они играли. Их режим питания и сна также был весьма своеобразным. Некоторые дети отказывались есть что-либо, кроме одного-двух продуктов, и не ложились спать до глубокой ночи.