Секрет пропавшего альпиниста. Екатерина Вильмонт

комнату. – Круз! Идея! Причем гениальная!

      – Картошкой торговать? – догадался Игорь.

      – Да! Именно! Никому и в башку не залетит, что тут что-то не так!

      – А если Карина эта скажет: нет, спасибо, не нужно, вот как ты сейчас, и тогда все труды пойдут коту под хвост. И потом, где набрать столько картошки, чтобы по квартирам таскаться, не вызывая подозрений? Тут по крайней мере мешок нужен.

      – Ну, купить мешок картошки не так уж сложно… Главное, денег набрать. Вон у нас на углу каждый день роскошную картошку продают…

      – Или яблоки…

      – Можно и яблоки, не в том суть… Короче, как проникнуть к Карине, мы придумаем, важнее решить, что мы ей скажем…

      – Это точно. Что-то ничего разумного в голову не приходит. И вообще, Петька, может, ей этот Вадим нужен как прошлогодний снег, а?

      – Может… Только зачем тогда ее пасут?

      – А если она как раз та соломинка, за которую они хватаются? Они думают, что рано или поздно он к ней явится…

      – Понимаешь, Крузейро, это ведь все неспроста…

      – Понимаю, что ж тут не понять. Конечно, неспроста больше полугода следят за женщиной…

      – Что же такое он натворил, этот Вадим? Он же простой биолог.

      – Думаю, он ничего не натворил, просто он что-то знает… Что-то жизненно для них важное.

      – Жизненно важное или смертельно опасное!

      – Узнать бы, кто они такие.

      – Я уж думал…

      – И что надумал?

      – Ничего умного.

      – Петь, придется все-таки войти в контакт с Кариной. Другого выхода нет.

      – Круз, сколько можно?

      – Петька, я дурак! Поднял волну, а что теперь с ней делать, не знаю. Ума не приложу. И как бы она всех нас не захлестнула, эта волна.

      – Что-то ты слишком образно выражаешься, Крузейро! – грустно улыбнулся Петька. – И впрямь, непонятно, что тут делать. Но действовать все-таки надо. Человек-то в беде! Вот что, давай подумаем до завтра, а потом обсудим. Вдруг что-то придет в голову, а?

      – Это можно, – вяло согласился Игорь.

      – И пусть Лавря тоже подумает, и Хованщина.

      – Пусть.

      Они еще поговорили о том о сем и разошлись. Потом Петька позвонил Даше и Кириллу и велел подумать до утра.

      А утром он сам вскочил ни свет ни заря, оделся и тихонько выскользнул из квартиры. Это было его любимое время. Самые простые и светлые мысли приходили к нему по утрам. Он ехал на станцию «Проспект Вернадского».

      Как правило, рабочий день в туристических фирмах начинается часов в десять, это он знал. Карина женщина красивая, ухоженная, значит, по утрам она вряд ли сходит с ума от спешки, у таких женщин вид другой… Следовательно, она рано выйдет с собачкой, тогда-то он и подкатится к ней. Он еще не знал, что скажет Карине, но надеялся, что в нужный момент не опростоволосится, помня немецкую поговорку, которой его научила Лавря: «Комт цайт, комт рат», что означает: «Придет время, придет мысль (дословно – придет и совет)». А заодно нелишне будет узнать и номер машины, караулящей Карину. «Правда, непонятно, как узнать ее, эту машину? Хотя, чего проще? – засмеялся