По следам Палленальере. Константин Кохан

и виня Сумрак исключительнл мечом из канийского алемрака.

      – И, тем не менее, легендарный меч каким-то образом оказался в его руках, на севере, я прав?

      Молчание.

      – Видимо, прав. – сказал он сам себе.

      Таро отдал меч обратно, тот был поставлен на корягу. Пыль, подобно крови, что, брызнув из раны супостата, неприметно скатывается вниз, не способна осесть на чёрное лезвие.

      – Если она существует… – продолжил следопыт.– Это не подлежит объяснению, но теперь мне понятны слова Ильтара…

      – Кого? – переспросил Таро.

      – Ты его не знаешь, да и знать тебе его незачем.

      – Но всё же?

      – Этой мой старый друг.– протянув руку, махнул пальцами. – Позволь тогда и мне посмотреть твой меч.

      – Разумеется.

      Джерум передал его вместе с увесистыми цельными ножнами. Варатрасс, взяв Тха'Акса в руки, полёгал и сопоставил его с Тарилем. Форменно практически неотличимы, но разные по весу: меч фар'Алиона более лёгкий.

      – Магический стеклар? – не извлекая полуторник из его святилища, поинтересовался парень.

      – Да, по-моему, он.

      Одежда и броня Валирно'орда, разложенная то тут, то там близ костра, впитывая запах тлеющего угля и горячий дым, подсыхала. Герой, не став доставать меч Джерума, передал оный владельцу. Они решили недолго передохнуть перед дорогой по просторам Заземелья.

      – Раз уж зашла речь… Кто обучал тебя в мои годы, именитый Грационалири?

      Фар'Алион демонстративно улыбнулся. Сказанное, что походило на завуалированную лесть, но на деле не являлось ею, было не по душе старому воину.

      – Поначалу отец, затем Соломон, давнишний друг моей семьи.

      – Соломон… – вдумчиво повторил Валирно'орда, почувствовав небольшой подлог в словах Таро. – Бесспорно редкое имя для Бескрайней пустыни.

      – То имя старое, нордское. Просторечное.

      Фарийца пронзили воспоминания. Облик старого друга отпечатался в памяти и был чёток, как наяву. Его великая мудрость, в разумных пределах справедливость и жизненная позиция, мировоззрение, повлияли на становление фар'Алион равносильно тому, как Соломон делился этим с его отцом, дальними предками. От этого человека осталось всё самое хорошее, уникальное и достойное.

      – Он был известен под другой личиной, но был вынужден отказаться от имени прошлого в угоду построения настоящего.

      – Умеешь нагнать интриги. – улыбнулся Варатрасс. – Я весь во внимании.

      – Сулейман Маххумад ронад маль Фариан Раль'Араней. Говорит о чём?

      – Говорит, но неужели кто-то верит? Занятно, что Мастер фар'Хтарианского маха до сих пор топчет землю. Да чёрт! – ухмыльнулся, стукнув по ноге. – Кому скажешь – не поверят.

      – Не могу говорить за других, поскольку мало тех, кому это известно. У тебя есть основания не верить мне?

      – И то верно, Джерум фар'Алион Таро. Ты человек слова и чести. Человек, репутация которого всегда на шаг впереди его. Человек тактичный, стратегического склада ума. И несмотря на это, ты поведал мне столь сакральную для тебя тайну. Мне,