Моя Марусечка. Татьяна Уфимцева

на улице торгуешь.

      Федя. Разнесу-у-ут! Маруся, слыхала, в «Нептуне» недостача?

      Маруся. Да нет там никакой недостачи! Там санписстанция ковши грязные нашла и глисты у двух продавщиц.

      Федя. Да-а?

      Маруся. Оштрафовали директора на десять рублей.

      Федя. Повезло… А вот сегодня Мишаню Давидовича из партии исключать будут, слыхала?

      Маруся. За что?

      Федя. На родину дираёт! В Ис-сраиль! Там дожжей не идет, только солнце на небе.

      Маруся. Как же?! У него же мать парализованная…

      Федя. А он и ее, и ее! Посадит в кресло на колесах и в вагон!

      Маруся. Мишаня уезжает. И Мишаня. Зимой Гриша уехал, на майские – Ритушка. По телевизору показывали, что они там в подвале живут. Плачут, рыдают: жрать нечего, арабы ходят с кинжалами и пирке в поликлинике не делают – плати десять рублей. Зачем же вы туда поехали?

      Маруся зашла в свою каптерку. Каптерка прибрана: ведро в ведре, веники на шнурках, тряпки чистые, сухие, и ни пятнышка нигде. Маруся надела сатиновый халат, подвязалась фартуком, взяла ведро, тряпки и вышла в коридор.

      Маруся. Девятый час. Оли, напарницы, нету. А завтра санписстанция. Всем на свете верьте. Но не верьте санписстанции. Придут, ватку намочут и по прилавкам, по судкам, по холодильникам. И в микроскоп. И на тебе – штраф. Пять рублей, десять рублей давай.

      Сначала Маруся протерла мочалкой плинтуса, и щелоком их, щелоком. Потом помыла панели тряпкой. Столы, потом столы. Эти уже с хлоркой. Потом холодильники.

      Маруся. Какая зараза эти холодильники: натекло рыбьей крови. Тряпкой надо собрать, а потом уж эту тряпку выкинуть на помойку. Тут уж и соды, и хлорки, все мало, тут уж без уксусной эссенции никак. А то на ватку и под микроскоп. Десятый час. Оли нету.

      Маруся принялась за полы.

      Маруся. Так. Теперь что? Таскать подносы и ошпаривать подносы. Теперь что? Подмести двор. Только сначала ручку новую к метле приделать. Одиннадцатый час. Оли нету.