Крымский гамбит. Трагедия и слава Черноморского флота. Ольга Грейгъ

хотели дать мальчику двух ангелов-хранителей: отец назвал малыша Иваном, а мать Олегом. Он вырос, но уже без родителей, которых в августе того же 1947 года расстреляли чекисты, и остался приемным ребенком в семье Михаила Ивановича Стативы, проживавшего тогда с женой и тремя дочерьми Марией, Лизой и Ниной (сыновья погибли на фронте) в Саках. А когда вырос, прошел уникальную школу жизни, узнал как его бабушка по матери Екатерина Мещерская доставала секретные документы, в том числе и те, которые касались истории уничтожения Черноморского флота. И это я благодарен судьбе, что я, – ее внук, охраняемый двумя ангелами, – видел многие бумаги, которые прошли через ее руки… наверняка благодаря и ей тоже я знаю истину о тех событиях, о которых пишу…

      Крымская война 1853–1856 годов – проверка на прочность Империи

      Крымская война 1853–1856 годов – особый период в истории Черноморского флота, который заслуживает отдельного исследования в свете того, что готовность флота к войне была чрезвычайно высокой, но злой рок принес временный горький проигрыш не только ЧФ, а и Российской Империи. Однако злой рок – это чаще всего управляемый из-за океана процесс, когда Англии и Франции диктовались условия агрессии против России, Германии (Пруссии) и Австро-Венгрии.

      Начиная с XVIII века Россию (по правде говоря, еще с XIII века) активно пытались лишить «опасного нравственного могущества, благодаря которому все друзья просвещения и человечества, большинство людей добра, становились… союзниками», – так утверждал А. А. Половцов (автор «Русского биографического словаря», вышедшего в конце XIX века, в 1896 г., называет сей процесс антирусского, антиславянского заговора «гением зла», тогда как, к примеру, современный писатель Григорий Климов дает другое обозначение: «борьба Бога и дьявола» и «сатанинская вакханалия»).

      Крымская война была проверкой на прочность Империи. «То, что было силой России при обороне, – огромное протяжение ее редко населенной, бездорожной, бедной источниками снабжения территории, – обернулось против самой же России, как только Николай сосредоточил все свои военные силы в одной точке периферии – в Севастополе. Южно-крымские степи, которые должны были стать могилой для неприятеля, стали могилой для русских армий, которые Николай, со свойственной ему свирепой и глупой беспощадностью, одну за другой гнал в Крым, под конец даже в разгар зимы», – вот что писал Энгельс о Крымской войне (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 16, ч.2, с. 28–29). И что это, как не вмешательство во внутренние дела другой страны, когда хочется представить все в выгодном для себя свете: тут тебе и бездорожная, и бедная, и вообще, почти ничейная территория, которую так хотелось заполучить тем же Англии и Франции; но самое главное – тут имелся свирепый и глупый глава государства, которого кумир большевиков Энгельс, отрабатывая заокеанские денежки, любил лягнуть вместе с его благословенной Россией… Так называемые «классики марксизма» специализировались на дезинформации общественного