Шлепок гнева. Книга вторая. Харитон Байконурович Мамбурин

от скуки.

      – О! – возбудился он при виде меня, – Вы же дядя Арвистер?! Ну, Шпилька рассказывала, что…

      – Тссс…, – прошипел я, аккуратно отодвигая полуговядину со своего жизненного пути, – Потом.

      – Да я всего на минуту! – почти обиженно вякнул этот малыш, – Просто хотел узнать…

      – Ребенок. Я вампир и очень… очень голоден. А ты молодой и вкусный. У-хо-ди.

      На последнем слоге он уже был в районе «Отвернувшегося слона», причем, двигаясь по Малиновой с превышением скорости. У нас тут не больше двадцати можно ехать, а мумук выдал все шестьдесят.

      – Нузачемтыего! Онменяждал! – из дому выкатилась миниатюрная деловая колбаса по имени Анника, тут же укатившаяся вдаль. Ноль внимания, фунт презрения на всяких там Арвистеров.

      И хорошо. Она тоже вкусная.

      Поневоле начнешь ценить то, что Шеггарт большую часть времени сидит в своей мастерской, воняющей лаками, красками и деревом. Его запаха почти никогда не чую.

      Это очень хорошо в моменты, когда у Конрада так не задался день.

      Глава 5. Невыносимые святые

      С утра организм припомнил мне всё за последние триста лет. Перенапряжение после выброса было настолько серьезным, что я только и мог, что лежать на кровати без возможности куда-либо сдвинуться. Алиса, чуя свободу и независимость, громко ходила по дому, стукая, шкрябая и звеня тарелками. Шегги в кои то веки от неё решил не отставать и что-то начал сверлить. Умом я понимал, что они просто не знают, что я дома (телефон у меня отключить силы вечером нашлись), но вот душой их простить никак не мог. Радостный голос прибежавшей к обеду Шпильки стал последней каплей моих страданий, так что я восстал.

      …и ушел из этого вертепа бодрых и жизнедеятельных существ. Туда, где любят, ценят и понимают. Может быть, не меня, но деньги, но хорошо же иметь и такое место?

      – Подожди, у меня что-то со слухом. Ты попросил меня, ангела, о стакане живой теплой крови? – не поняли, не оценили и не полюбили меня в лице бармена по имени Валера.

      – Здесь, в Омниполисе, мы не очень-то и сильны в расовых предрассудках, – прохрипел я, едва не падая лицом на стойку, – Тем более, когда речь идёт о барменах. Будь другом, налей, а? Помираю.

      – Конрад, ты сейчас пошатнул основы моего понимания термина «всепрощение». Я не уверен, что теперь верю в него. Что понимаю его смысл и значение. Они теперь иллюзорны, Конрад.

      – Валера, не нуди. Дай мне хоть что-нибудь, что поможет мне хоть чуть-чуть прийти в себя и я оставлю тебя в твоем алкоголизме и унынии. Пойду исполнять свой долг обществу. Кстати, я ищу священника в интересах одного демона. А плохо мне, потому что я вчера самоотверженно и бескорыстно спас полудемона и вампира. Ну же, Валера. Немного крови. Пожалуйста.

      – Кажется, я допился…, – пробормотал запросто различающий правду житель Верхнего мира, проводя рукой по лицу, – …или же мне снится кошмар.

      – Просто ты медленно и болезненно расстаешься с глубокой внутренней убежденностью в том, что примат духа довлеет над бытием, –