Белые искры снега. Анна Джейн

прощения, – озадаченно сказал он. – Не хотел потревожить вас. Вы очень похожи на дочь моего приятеля. – И он вновь повернулся ко второму мужчине, который тоже на меня теперь смотрел – только не удивленно, а, скорее, озадаченно. Так смотрят на только что принесенный горький ристретто, выглядевший в своей чашке демократично просто, тогда как заказывал у официанта сладкий гляссе с воздушными взбитыми сливками и мороженым.

      – Анатолий Иванович, ты что, – негромко сказал он, – ты разве не видел дочь Реутова? Как ты умудрился перепутать столь разных девушек? – еще тише спросил он и, кажется, развеселился. Наверное, подумал, что его друган потихоньку стареет умом.

      – Молчи уж, Валентин Яковлевич, – строго посмотрел на него тот, кто пристал ко мне с таким глупым вопросом. – И не смущай девушку.

      Кажется, он хотел вновь обратиться ко мне то ли с вопросом, то ли с очередным извинением, но дверь открылась, и я тут же вышла из лифта, чувствуя взгляды в спину. Последнее, что я слышала, было то, что Анатолий Иванович заметила, что «вообще-то, у Реутова несколько дочерей, и, может быть, это та, которая…».

      Остального услышать мне было не суждено. Отойдя подальше от лифта, я решила, что в таких местах, где полным-полно людей, у которых одна только машина стоит, как у нас все квартиры на лестничной клетке, нужно быть осторожнее.

      Из этого огромного здания, гордо возвышающегося над всеми остальными и сверкающего своими холеными прямоугольными боками под декабрьским изумительно теплым солнцем, я вышла с двойственным чувством.

      С одной стороны я была рада – рада тому, что вновь встретилась с крестной, которая благородно не забывает про свой долг – долг перед подругой юности. И ее материальная поддержка меня действительно выручает. А то, что Матильда рассказывает о маме, является для меня очень ценным – никто больше никогда и ничего не рассказывал мне о ней.

      Но с другой стороны, из-за встречи с Матильдой я была в смятении – новоиспеченная крестная каким-то образом внесла в мою душу сумбур, затронув самые тайные струны моей души. Почему она хочет, чтобы я была кандидатом наук? Она так пытается помочь мне продвинуться в жизни? Я сама никогда не думала о том, чтобы продолжить образование, но и отказать ей я не могу. Это не просто.

      Почему? Все просто.

      Она знала мою маму, была ее подругой – не зря ведь та успела сделать ее моей крестной, прежде чем отправиться туда, где никогда не бывает холодно. Она видела ее, общалась с ней, дотрагивалась до нее, слышала ее смех и голос… Матильда была единственным человеком, кто связывал меня с жизнью моей мамы. Единственным человеком из моих родных, кто не говорил о ней плохо, или вернее, вообще говорил о ней, хоть и скупо, но рассказывая кое-что о детстве и юности. Я не могла просто так взять и отказать крестной. Да еще и эти дядьки в лифте.

      Я села на одну из лавочек – от обилия эмоций у меня даже слегка закружилась