Все байки старого психиатра. Доктор Иваныч

прозвучало из динамика.

      Ну, опять сидеть носом клевать… И не идти нельзя. Теперь всех неявившихся записывают, а потом наказывают рублем. Доклад старшего врача навевал дремоту и скуку. Вот, наконец-то закончил. Вместо того, чтобы спросить, есть ли вопросы и отпустить народ, главный грозно уставился в зал.

      – Фельдшер Курников здесь? – спросил он тоном, не предвещающим ничего хорошего.

      – Здесь, – отозвался он.

      – Ну, тогда объясните свою запись в карте вызова: у больной ухудшение ХОБЛ, вы ставите состояние средней тяжести. И тут же пишете: сатурация 98 %, дыхание везикулярное. Лечение – ингаляция кислородом. Это как? Если у нее все замечательно, то откуда взялось ухудшение ХОБЛ и состояние средней тяжести? Почему все лечение заключается только в оксигенотерапии?

      Фельдшер Курников покраснел и молчал. Ну, а что тут скажешь, если откровенные глупости написаны?

      – Так, карту переписать сегодня же! – приказал главный. – А на комиссии по стимулирующим накажем вас финансово! Теперь фельдшер Анохин! Вы здесь?

      – Да! – пробасил он и опустил глаза вниз.

      – Вам знаком порядок обращения с медицинскими отходами?

      – Ну да, знаком…

      – Расскажите нам его, пожалуйста!

      – Ну, иглы и скарификаторы складываем в непрокалываемый контейнер. Все остальное – в желтый пакет. После этого сдаем в стерилизационную.

      – Правильно. А вы что сделали?

      – Ничего…

      – Вы сложили в пакет иглы, использованные перчатки и шприцы и бросили в мусорное ведро! Все это под камеру видеонаблюдения. Уборщица, когда выбрасывала мусор, укололась иглой. В общем, так, объявляю вам выговор, на комиссии по стимулирующим еще и денег лишитесь. А не дай у уборщицы заражение обнаружится, то разговор с вами будет более суровый! – Все, уважаемые коллеги, все свободны!

      Только сейчас Гера обнаружил, что разорвались наши мягкие носилки. Час от часу не легче. Ведь не сегодня же на них дыра-то появилась, но прошлая смена молчала, как партизаны. Пошел к старшему фельдшеру за новыми. Скривила физиономию, но все же выдала. Новьё, прямо в чехольчике! Пока суетились, вызов дали: «Адрес такой-то, на обочине проезжей части, М., 55 л., без сознания».

      Может, конечно, и плохо человеку, но почему-то думается на 99,9 %, что банальная пьянь.

      Ну точно, лежит красавец в самой грязи, лыка не вяжет. Весь изгвазданный, пытается подняться, но безуспешно. Рожа грязная, возраст так просто и не определишь. Ну что ж, придется лезть в грязюку, доставать болезного. Носилки одноразовой простыней накрыли, в салон задвинули. Отогрелся, освоился, материться начал, да ручонками махать. На вопросы не отвечает. Точнее, отвечает, но исключительно матом. Ну что ж, в карточке написал «неизвестный». Зараза, брюки свои перепачкал, супруга только вчера постирала и погладила! Сдали в вытрезвитель.

      – Центральная, шестая свободна!

      – Пока сюда, шестая!

      Нет, доехать, конечно, не даст.

      И точно:

      – Шестая бригада, останавливаемся, пишем вызов: «Адрес