Все байки старого психиатра. Доктор Иваныч

что ли?! Везде пишут и по телевизору показывают! Вчера буквально купила газету с программой, так там прямо открытым текстом написано, скольких он изнасиловал и погубил! А эту сволочь, муженька моего бывшего, нужно вообще за … подвесить, за то, что он заодно с этим Тарасовым!

      – Ну что же, Наталья Алексеевна, нужно в больничку поехать, полечиться.

      – Чего-о-о?! Щ-щ-щас, прямо! Ну-ка, все отсюда на … пошли, падлы!

      И больная, быстро схватив табуретку, замахнулась ею на меня. Но Толик с Герой были наготове. Вязки на нее надели, но ценой прокушенной руки Толика. В стационаре была вторая часть Марлезонского балета с укладыванием Натальи Алексеевны на вязки.

      – Толь, ты смену-то доработаешь ли? – спросил я.

      – Да без базара, Иваныч! – бодро ответил он.

      Следующий вызов был к Максимке, великовозрастному профессиональному алкоголику. Да, да, именно к тому самому Максимке, который живет с пожилой мамой в благоустроенной квартире, но предпочитает пить всякую дрянь и валяться, где ни попадя.

      Максимка, как и обычно, сидел на заднице, улыбаясь беззубым ртом, а рядом с ним стояли двое суровых полицейских.

      – Ну, здравствуй, Максимушка, лапуля облезлая! В вытрезвитель собрался? Так сейчас тебя добрые дяди полицейские туда увезут!

      – Гы-ы-ы! – радостно ощерился он беззубым ртом.

      – Это кто его повезет?! – вскинулся прапорщик.

      – Вы, разумеется, – невозмутимо ответил я.

      – Это с какого перепуга?

      – С такого, что вы имеете такое же право доставлять в вытрезвитель. Но упорно перекладываете это на скорую. Именно поэтому мы сейчас уезжаем, а вы его забираете.

      – Нет, мне чего, рапорт, что ли, написать? – грозно спросил прапорщик.

      – Вам никто не мешает. Пишите хоть десять рапортов. А мы поехали. До свидания!

      Наконец-то дал я им отпор. Достали, всю пьянь на нас перекладывают! Не хочется грязного в полицейскую машину сажать? А нам в машину скорой, в которой мы настоящих больных перевозим, можно посадить облеванного, обоссанного или вшивого?

      Распоряжение следовать к Центру. Следуем, конечно, но ничуть не надеясь на доезд. И точно. Дали падение мужчины тридцати пяти лет с седьмого этажа. Едем со «светомузыкой». Бесполезно. Травмы, абсолютно не совместимые с жизнью. Рядом с телом рыдает молодая вдова. Покойный прыгнул сам – это все, что удалось выяснить. Накрыли тело одноразовыми простынками, оформил я необходимую писанину.

      И вновь, команда следовать к центру. Едем. И тут звонок на планшет от Надежды:

      – Юрий Иваныч, срочно подъедьте по такому-то адресу, там фельдшера Леру Звонареву с вызова не выпускают. Она позвонила, сказала, что там реланиум требуют. Полиция пока не подъехала, а вы как раз рядышком.

      – Понял, уже едем!

      – Спасибо, Юрий Иваныч!

      Водитель Володя безо всякой команды врубил «светомузыку». Долетели минуты за три.

      Во дворе девятиэтажки стояла скоропомощная машинка с бортовым номером тридцать четыре. И Лерочка уже сидела в кабине, в целости и сохранности. И это главное.

      – Лера,