Душно. Nиколай Nовиков

v>

      Вороны крика у гробовой доски.

      Безрадостна мне красота с тех пор:

      Снежинка потеряла свой узор,

      Мечту убила пустота внутри,

      Как тучи закрывают свет зари.

      Как будто бы уменьшился простор

      И продолжает измельчаться до сих пор.

      Как мне в бурьяне дней произрасти

      С раскромсанной душою на куски?

      На могиле

      Каждый раз, когда я здесь, опять все мысли невпопад,

      Я не могу себя заставить даже смотреть не наугад.

      На этом камне лик и числа, его краев нестройный ряд,

      А в белом щебне – норма жизни и тока разряд.

      Здесь даже буйная растительность знобит, холодит.

      Этот холод щемит темя, да и сам весь дрожит.

      Я одиночество лишь слышу – только оно здесь не спит,

      Вон и ворон в кроне дерева сам с собой говорит.

      Его пронзительное карканье – все равно тишина,

      Хоть бы он и раскалил им этот мир добела.

      Здесь совсем он не заметен: его роль – сторона.

      Лишь фотография на камне, а вокруг – пустота.

      И, опустившись на скамейку, поднимаю глаза,

      За могилой – кривь деревьев и сухая трава.

      Все вокруг стоит в безвременье, только время спустя

      Молитвой взгляд проколет небо, стон к нему вознеся.

      Ввысь здесь просится все то, что так жаждет чудес,

      Что отказывается верить в пустоту наотрез.

      В липких легких чистый воздух нужен мне позарез,

      Я условностей запас израсходовал весь.

      Руки надо бы занять – сигарету курю

      И с тобою ни о чем сам с собой говорю.

      В брызгах света немой рыбой вертикально стою,

      Время кончило свой бег – ну, и кого я дурю?

      Не могу и не хочу слишком долго тут быть,

      Не способен штатным камнем я тебя заменить.

      Я не плачу, не грущу – сердце ровно стучит.

      Камень, щебень и ограда – просто хочется выть!

      Цветком вакуум раскрылся прям по центру, в душе.

      Одиночество – как птица: та, что бьется в листве.

      И не важно сколько света разжигал я в себе:

      Камень, щебень и ограду ты оставила мне

      Мысленно тебя целую – уходя уходи,

      Отпущу из рук надежду на обратном пути.

      Я, наверное, не прав – ради бога, прости!

      Но следа мне твоего здесь никогда не найти.

      Я могу только присесть, послушать шорох листвы,

      Покурить и на могиле вновь поправить цветы.

      Уходя, прикрыть калитку – здесь законы просты:

      Камень, щебень, одиночество… и звон пустоты…

      Только не с ними

      Хочется быть с тобой

      Хоть под чужой судьбой,

      Хоть своей жизни в обход,

      Хоть ногами вперед.

      Сложно мне на межи:

      Мне все дороги чужи.

      Конь мой копытом бьет,

      Что от меня он ждёт?

      Старая сторона,

      Разъезжена борозда.

      Меня никто не поймёт:

      У них все наоборот.

      Вялая тишина,

      Вместо пульса – тюрьма,

      Правда тише шагов

      Напыщенных дураков.

      Воздуха нет извне,

      Может, не нужен он мне,

      Раз я как-то живу?

      Только как – не пойму…

      Удавиться и в клеть,

      Минорным аккордом спеть.

      Может, еще поживу

      Хотя бы в своём бреду.

      Ты меня защити

      Или тогда не томи:

      Дай мне неба кусок

      Иль гробовых досок.

      Сколько же можно юлить?

      Ничего не болит

      Кроме души одной -

      Хочет она домой.

      Скорые поезда

      И загранпаспорта

      Меня не приблизят к тебе.

      Только петля на трубе.

      Глупые мысли вон,

      Не облегчат они стон

      По тебе