Легкая палата. Надежда Нелидова

за пациентов, повышать профессионализм. Читать литературу не надо, ездить за свой счёт на курсы, на конференции разные, на симпозиумы. Зато если пациенту хамим или операция с летальным исходом – всегда свалим на маленькую зарплату…

      Славик полез в карман халата, кинул в рот мятную жвачку.

      – Давай дуй отсюда, старушка. Мне ещё своих больных расшвырять.

      – А кого ты называешь мадам Гладышева?

      – Съезди в город, в облздрав – увидишь. Начальница наша.

      Каменный особнячок прятался под вековыми деревьями, в тихом и зелёном центре города. Здесь же в тени, под табличкой «Только для сотрудников» припарковалось стадо чёрных, с тонированными стёклами, лаковых красавцев авто – не каждый итальянский миллионер себе такие позволит. Дверь закрыта на кодовый замок. Стеклянная клетка охранника пустовала. Из примчавшейся «неотложки» выпорхнула сестричка, потыкала в кнопки, набирая заветное число.

      – Вы к кому?! – спохватилась она, но Женька уже проскользнула на запрещённую территорию. Ковры, холлы с белыми кожаными креслицами и диванчиками, стеклянные столы с журналами, жирные пальмы. Стенд с заголовком «Здоровье – это наше всё». На нём яркие фотографии в дорогих багетах: загорелые, белозубые, жизнерадостно смеющиеся люди. Молодая пара на яхте под раздувающимися парусами. Пожилая – в нарядных спортивных костюмах под заснеженными елями. Голенькие малыши строят песочные замки на океанском золотом пляже…

      На стене огромный портрет президента и – на всякий случай рядышком – премьера в ту же величину. Мадам Гладышева явно обладала тонким женским вкусом и правильным идеологическим чутьём.

      Ура, и секретарши на месте нет. В конце овального огромного, как дрейфующая льдина, стола сидела хозяйка великолепного кабинета: блондинка в тугом, ослепительной белизны халатике, в высокой медицинской шапочке.

      – Файка?! Коваль? Ты?! Ты же… – У Женьки чуть с острого язычка не сорвалось: «Ты же в школе тупица была непроходимая. Сколько Людмила Серафимовна с тобой мучилась…»

      – Теперь Гладышева, – значительно поправила Фаина. Её супруг, господин Гладышев был депутат Госдумы, коммерсант, имеющий диплом американского университета. Знакомясь с красавицей Фаиной, он так и представился: «Стажируюсь в Штатах в университете Пердью». Фаина оскорбилась, вспыхнула, разрыдалась, влепила жениху пощёчину и убежала.

      С большим трудом их помирил папа. Молодой Гладышев растерянно бормотал: «Но я действительно учусь в университете Пердью…» – «Вы опять… Это слово?!» – «Не буду, не буду. Боже, какая вы чистая…» Впрочем, как всякий анекдот, этот случай мог обрасти гротескными деталями.

      – Ой, Файка…

      – Ой, Женька…

      За кофе с печеньем вспоминали школьные годы.

      Кошмар, в магазинах было шаром покати. Китайские джинсы с барахолки кипятили в мешочках – получались «варёнки». Колготы обрезали – вот тебе лосины. Брови выщипывали рейсфедером. Вместо подводки – муслили канцелярский восковой мелок и заострённой спичкой выковыривали липкую черноту.