Морская инквизиция: Штормовой предел. Алексей Птица

графом, да и деньги у него водятся. Так что, ты не прав, но это неважно. Кем бы он там ни был, он никто передо мной.

      – Да, Себастьян, ты прав, это точно пират.

      – Вот-вот, и видимо, он не угодил кому-то наверху, а этот кто-то шепнул королю. Король приказал, и девку включили в наш отряд, чтобы познакомить меня с ней и насолить этому парню. Девица знатная, папаше нужны связи, мне, собственно, всё равно, но она не в моём вкусе.

      – А что так, Себастьян? И знатна, и красива, и фигура соблазнительная. У тебя таких ещё не было.

      – Много ты знаешь, Пьер, про то, кто у меня был, а кого не было. Ты за своим языком последи, а то я его тебе мигом отрублю.

      – Эээ, извини, я ляпнул, не подумав.

      – Думать всегда надо. Слишком своенравная она и взбалмошная. Зачем мне такая? Лучше пусть будет, как серая мышь, но зато сидеть в замке тише воды, ниже травы. Сочувствую этому пирату, мало того, что его так грубо кинули, так и жить с такой – ещё то удовольствие… Впрочем, может ему и повезло.

      – А тебе нет? – продолжил за него фразу Пьер.

      – Мне? Ты думаешь, что я на ней женюсь? Ха. У меня другие планы на этот счёт. Мне нужны её деньги, а не её тело. Получу деньги и…, впрочем, это не твоё дело, Пьер. Ты лучше о своей Сюзанне думай.

      – Так я о ней и думаю. А она ни в какую.

      – Ну и дурак же ты, друг. Пусти слух лёгкий, что она уже не девица. Все узнают, забеспокоятся, начнут проверять. Она окажется девственницей, об этом торжественно всем объявят. А осадок останется. Кто знает, как все было, неспроста слух-то прошёл. А девица смогла вывернуться, или её родители вывернулись. А тут ты, весь из себя благородный, тут как тут. Мол, я такой смелый, слухов не боюсь, Сюзанну люблю, денег чуть больше за неё в приданое только возьму. Вот ты и женат на той, кого сам захотел, денег получил, да ещё и «грех» чужой на себя взял. Чем не герой?

      – Себастьян, ты просто гений!

      – Да, я знаю, я такой. Я тебе помог советом, помоги и ты мне эту девицу охмурить.

      – А как?

      – Будешь говорить ей, что я очень заботливый, сильный маг, но тут ты не соврёшь. Я имею в виду, что я сильный маг. Ещё очень нежный и романтичный, ну и прочую чепуху, что нравится глупым девицам. Романтика там всякая. Ты же знаешь, я и на мандолине могу сыграть и пою хорошо. Помню, Жанетт такая была недотрога, но песня Вальтера фон Фогервельде её «сломала», и она подарила мне поистине самую жаркую ночь любви.

      – А что потом?

      – Потом были ещё десятки ночей, потом у неё стал расти живот, и нам пришлось расстаться.

      – И что дальше, она же была дворянка?

      – Да, дочь одного безвестного идальго. Она родила, а потом бросилась с моста в реку, бедняжка.

      – А ребёнок?

      – Ребёнка по просьбе моего отца забрали кармелитки в свой монастырь, хорошо, что родилась девочка, с мальчиком было бы сложнее. Пришлось бы пристраивать к крестьянам.

      – А её отец?

      – Я не знаю, что с ним. Зачем мне знать что-либо о том, кто мне не интересен. Убили, вроде бы, в какой-то пьяной драке, что организовал мой отец.

      – Ммм.

      – Да