Морская инквизиция: От моря до моря. Алексей Птица

можно опаснее. За последний год я изменился, мне надоело плыть по волнам на чужом корабле, пора было приобретать свой и начинать жизнь заново.

      Море было спокойно, плескались волны о борт, шумел ветер, наполняя собой высоко поднятые паруса, ярко светило солнце. По палубе бродили матросы и маэстро. Галеас «Сан Игнасио» был тридцатипушечным, но пушки были небольшие, самое мощное из орудий было двенадцатифунтовым.

      Корабль разогнался и легко стал разрезать своим форштевнем волну, взяв курс на Мальорку. В этой части моря пираты нападали крайне редко, слишком близка была Испания, к тому же, команда галеаса не сильно-то их и боялась. Цель нашего маршрута была неясна, но я не волновался. Раз меня считали пока за своего, то и ладно.

      Свой среди чужих, чужой среди своих, как в популярном фильме.

      Наполнив ветром паруса, да ещё изредка подгоняемый вёслами гребцов, галеас шёл очень быстро. Когда ветер стихал, за вёсла приходилось браться всем гребцам. Маневрируя латинскими парусами и подпрыгивая на накатывающихся волнах, он продолжал двигаться к неведомой мне цели.

      Время от времени на горизонте появлялись различные суда. Многие из них не спешили менять свой курс, а шли дальше, направляясь к портам своего назначения.

      Некоторые же, из числа самых мелких, поспешно отворачивали, норовя сбежать, и, лишь рассмотрев испанский флаг, возвращались на прежний курс. Встретилось и одно, весьма подозрительное.

      Такой же галеас, как у нас, только немного меньше. Вначале он быстро направился к нам, но, хорошо рассмотрев, поднял турецкий флаг и спокойно поплыл дальше по своим делам. На его палубе столпились вооружённые бородачи, одетые в чалмы и шаровары.

      На палубе «Сан Игнасио» тоже толпились вооружённые матросы и дымились фитили у морских орудий, направленных на гипотетического врага. Я тоже достал из перевязи пистоли и, облокотившись о такелаж на шкафуте, внимательно рассматривал бородатые рожи.

      У меня самого едва пробивались усики, да неясный тёмный пух на щеках. Да, через пару лет горячая кровь всё равно возьмёт своё, и щёки быстро покроются сначала мягким, а потом, после постоянного бритья, и жёстким чёрным волосом.

      С османского корабля, словно для проверки, хлестнула водяная плеть, рассыпавшись брызгами у самого борта нашего галеаса. Солёные брызги тёплым душем окропили лицо. «Ага, водяной маг, значит, это лучше, чем маг огня», – пришла мысль.

      – Вот же, сволочи, – фыркнул я и, прислушавшись к себе, стал разжигать внутри тела магическое ядро. Оно отозвалось знакомым мне жаром и, подавшись воле хозяина, стало напитывать магические каналы, концентрируя магию в ладонях и груди.

      «Действительно, – с удивлением подумал я, – а силы мои возросли, а может, мои амулеты дали мне энергию напоследок или я подрос во всех смыслах». Повинуясь моей воле, морская вода плеснула вверх к лицу небольшой волной и резко покатилась в сторону османов.

      Разгоняясь, она быстро набирала массу и, дойдя до борта чужого галеаса, с силой ударила в него. От этого удара