Констебль. Владимир Александрович Сединкин

ществлять охрану дома 421А по улице Примирения.

      – Ахур! Слушаюсь мой Префект.

      – Охрану осуществляйте до момента прибытия сюда королевских приставов, которые опишут имущество преступника и осуществят депортацию членов его семьи в резервацию.

      – Ахур! Вас понял.

      – Замечательно, – произнёс чиновник, смахнув несуществующую пылинку с рукава мундира.

      – Мой Префект, а можно вопрос?

      Оскалив клыки, тот уставился на меня.

      – Что, что такое? Почему?

      Набрав в лёгкие воздух, я помаленьку стравил его через губы. Главное не волноваться или всё пропало.

      – Просто я живу в этом квартале и знаю Томпсонов с детства.

      – Констебль! Вы Высокородный, а дружите с людьми? Я в шоке.

      Префект покачал головой, а его адъютант укоризненно покачал зелёной головой с завитыми кудрями. Пижон.

      – Я их сосед.

      – И что вы хотите мне сказать?

      – Мой Префект. Брэм не мог совершить убийство, да, он мухи не…

      – ПРЕКРАТИТЬ! – завопил чиновник, подпрыгнув в салоне автомобиля. – Прекратить немедленно эти сопли! Вы Высокородный, вы орк! А они кто? Поражённые!

      – Но мой Префект…

      Адъютант оскалился, а водитель удивлённо уставился на меня, словно увидев впервые.

      – Разговор закончен. Слушать ничего не хочу. Расследование закончено, выполняйте приказ констебль. Ахур!

      – Ахур!

      Вжух! – автомобиль, поскрипывая рессорами, унёсся по улице, оставив меня на обочине напротив дома Томпсонов.

      Поговорили называется. А чего ты хотел, чтобы Префект бросился лично выяснять вину Поражённого? Глупец. Вот и стой теперь здесь, сгорая от стыда. Арр!

      Младший сын Брэма, Имон, выглянул в окно, моргнул синими глазами и помахал мне рукой. Я чуть не ответил ему.

      Мимо пронёсся орчонок на роликах – сынок почтмейстера Мрахга.